tamara_borisova (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
tamara_borisova) wrote2009-07-06 12:05 am
tamara_borisova) wrote2009-07-06 12:05 am
Entry tags:
Кто умножает знания
Моя старшая сестра Лиля — человек чрезвычайной филологической одарённости, лишь по безалаберности натуры (а скорее от чрезмерного богатства талантов) не окончившая института: в юности она поступала в Запорожский пед, забыла на экзамене, что такое приложение (абсурд! это наша Лиля, о которой учителя твердили, что у неё «грамотность на кончике пера», что она филолог от Бога, о которой нашей маме говорилось: «у Вас очень талантливая девочка, ей обязательно нужно идти в гуманитарный вуз», — будто мама и сама этого не знала), получила тройку — и больше в институт не поступала, но уже после рождения позднего второго ребёнка, то есть уже после 36 лет, окончила всё-таки Московский полиграфо-издательский техникум.
И какое-то время работала в газетах корректором.
И главный редактор одной из них, когда среди корректоров заходил спор по поводу вариантов написания какого-нибудь трудного слова, спрашивал:
– А Лиля что говорит?
– А Лиля говорит так-то.
– Ну вот: как Лиля говорит, так и пишите...
Я долгое время — почти всю жизнь — полагала, что любовь к слову у нас с сестрой только и исключительно от бабушки Маруси, этого Пушкина в языке, а никакой не няни Арины Родионовны.
А потом вдруг вспомнила о трёх дедушкиных сёстрах и о дочери четвёртой рано умершей сестры — и «призадумалась». Но сыр... то есть рассказ об этом я пока во рту придержу: он будет входить в тот самый полузадушенный мною полиптих, состоящий из по меньшей мере шести частей, которые и писать, и — главное — читать нужно будет только сразу и как одно целое.
Этот «многоптих» пока что не может быть отпущен на свободу, потому что тогда с вольных лоскутных пастбищ я не смогу вернуться в стойло наёмного компового труда...
Поэтому пока я только то и могу, что помещать некие «пописульки», делая это «из гигиенических соображений» — чтобы не лопнуть от насильственно удерживаемых внутри себя слов.
...Вчера к вечеру наконец похолодало — дорогие северные френды, ровно до ваших 13 градусов! Ночью прошёл мелюсенький дождик, наконец смочивший окаменелую землю, и я сегодня ринулась полоть и рвать сорняки.
А лоскутья, конечно же, зашевелились в освобождённом от компа мозгу!
И вспомнился почему-то один очень давний и очень смешной — как раз о моей многоталантливой (чересчур талантливой) сестре.
Это чистая правда, а не ложная скромность: Лиля по задаткам всегда и во всём была намного способнее меня: она и пела лучше, и стихи сочиняла подольше и с большим чувством, и про любовь (а у меня в стихах любовь была только к Родине), и шила, и вяза... нет, вязала, кажется, дольше и лучше я, но Лиля хорошо и шила, и вышивала, и уж точно без множественных узелков на изнанке, откуда-то появляющихся у меня.
(Чтобы окончательно избавиться от узелков, я и сосредоточилась исключительно на текстах: в них всегда можно выдать компрометирующий узелок за достоинство стиля.)
Читать она выучилась года в четыре самостоятельно — разбирая газетные заголовки, лишь изредка уточняя у нашей мамы название какой-нибудь буквы (мама «по определению» дома отсутствовала: известное дело — учительские дети растут как придорожная трава; мама или была на работе, или проверяла тетради, или занималась хозяйством, быт же был трудным и сложным). Я — выучилась лет в пять от Лили.
Но поскольку таланты у неё были более разносторонние, а уровень социумных притязаний ещё более низкий, чем у меня, то и про «карьерный рост» см. выше...
А начиналось всё это ещё в очень раннем детстве: сохранился смешной мамин рассказ о том, как чрезмерное богатство словарного запаса помешало Лиле правильно рассказать стихотворение Самуила Маршака «Кошкин дом», в котором есть строки:
Тили-бом, тили-бом!
Загорелся кошкин дом!
Кошка выскочила!
Глаза выпучила.
Бежит курочка с ведром
Заливать кошкин дом,
А лошадка — с фонарём,
А собачка — с помелом,
Серый заюшка — с листом...
Дойдя до фразы «Кошка выскочила, глаза выпучила», Лиля забыла слово «выпучила», поскольку ей помешал избыточный словарный запас (знала бы она только одно слово, и всё было бы хорошо), и стала перебирать синонимы:
– Кошка выскочила, глаза вылупила... вытаращила...
Причём было это ещё тогда, когда с «фикцией» были проблемы (а запас слов уже был): примерно в то же время сестра (которая была в семье одна, я родилась спустя четыре с половиной года после её рождения) декламировала строки «Нет, напрасно мы решили Прокатить кота в машине: Кот кататься не привык — Опрокинул грузовик» следующим образом:
Нет, напласно мы исыли
Пакатить ката в масыни:
Кот кататься ипивык —
Укопилин узявик.
Так что правильно сказал Экклезиаст: во многой мудрости много печали, и кто умножает знания — тот умножает скорбь.
И какое-то время работала в газетах корректором.
И главный редактор одной из них, когда среди корректоров заходил спор по поводу вариантов написания какого-нибудь трудного слова, спрашивал:
– А Лиля что говорит?
– А Лиля говорит так-то.
– Ну вот: как Лиля говорит, так и пишите...
Я долгое время — почти всю жизнь — полагала, что любовь к слову у нас с сестрой только и исключительно от бабушки Маруси, этого Пушкина в языке, а никакой не няни Арины Родионовны.
А потом вдруг вспомнила о трёх дедушкиных сёстрах и о дочери четвёртой рано умершей сестры — и «призадумалась». Но сыр... то есть рассказ об этом я пока во рту придержу: он будет входить в тот самый полузадушенный мною полиптих, состоящий из по меньшей мере шести частей, которые и писать, и — главное — читать нужно будет только сразу и как одно целое.
Этот «многоптих» пока что не может быть отпущен на свободу, потому что тогда с вольных лоскутных пастбищ я не смогу вернуться в стойло наёмного компового труда...
Поэтому пока я только то и могу, что помещать некие «пописульки», делая это «из гигиенических соображений» — чтобы не лопнуть от насильственно удерживаемых внутри себя слов.
...Вчера к вечеру наконец похолодало — дорогие северные френды, ровно до ваших 13 градусов! Ночью прошёл мелюсенький дождик, наконец смочивший окаменелую землю, и я сегодня ринулась полоть и рвать сорняки.
А лоскутья, конечно же, зашевелились в освобождённом от компа мозгу!
И вспомнился почему-то один очень давний и очень смешной — как раз о моей многоталантливой (чересчур талантливой) сестре.
Это чистая правда, а не ложная скромность: Лиля по задаткам всегда и во всём была намного способнее меня: она и пела лучше, и стихи сочиняла подольше и с большим чувством, и про любовь (а у меня в стихах любовь была только к Родине), и шила, и вяза... нет, вязала, кажется, дольше и лучше я, но Лиля хорошо и шила, и вышивала, и уж точно без множественных узелков на изнанке, откуда-то появляющихся у меня.
(Чтобы окончательно избавиться от узелков, я и сосредоточилась исключительно на текстах: в них всегда можно выдать компрометирующий узелок за достоинство стиля.)
Читать она выучилась года в четыре самостоятельно — разбирая газетные заголовки, лишь изредка уточняя у нашей мамы название какой-нибудь буквы (мама «по определению» дома отсутствовала: известное дело — учительские дети растут как придорожная трава; мама или была на работе, или проверяла тетради, или занималась хозяйством, быт же был трудным и сложным). Я — выучилась лет в пять от Лили.
Но поскольку таланты у неё были более разносторонние, а уровень социумных притязаний ещё более низкий, чем у меня, то и про «карьерный рост» см. выше...
А начиналось всё это ещё в очень раннем детстве: сохранился смешной мамин рассказ о том, как чрезмерное богатство словарного запаса помешало Лиле правильно рассказать стихотворение Самуила Маршака «Кошкин дом», в котором есть строки:
Тили-бом, тили-бом!
Загорелся кошкин дом!
Кошка выскочила!
Глаза выпучила.
Бежит курочка с ведром
Заливать кошкин дом,
А лошадка — с фонарём,
А собачка — с помелом,
Серый заюшка — с листом...
Дойдя до фразы «Кошка выскочила, глаза выпучила», Лиля забыла слово «выпучила», поскольку ей помешал избыточный словарный запас (знала бы она только одно слово, и всё было бы хорошо), и стала перебирать синонимы:
– Кошка выскочила, глаза вылупила... вытаращила...
Причём было это ещё тогда, когда с «фикцией» были проблемы (а запас слов уже был): примерно в то же время сестра (которая была в семье одна, я родилась спустя четыре с половиной года после её рождения) декламировала строки «Нет, напрасно мы решили Прокатить кота в машине: Кот кататься не привык — Опрокинул грузовик» следующим образом:
Нет, напласно мы исыли
Пакатить ката в масыни:
Кот кататься ипивык —
Укопилин узявик.
Так что правильно сказал Экклезиаст: во многой мудрости много печали, и кто умножает знания — тот умножает скорбь.
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства — значит, текст уворован ботами или плагиаторами (что, в принципе, одно и то же).
no subject
"Министр. У вас все в порядке?
Дирижер. Первая скрипка, ваше превосходительство, наелась винограду и легла на солнышке. Виноградный сок, ваше превосходительство, стал бродить в животике первой скрипки и превратился в вино. Мы их будим, будим, а они брыкаются и спят.
Министр. Безобразие! Что же делать?
Дирижер. Все устроено, ваше превосходительство. На первой скрипке будет играть вторая, а на второй – контрабас. Мы привязали скрипку к жерди, контрабас поставит ее как контрабас, и все будет более чем прекрасно.
Министр. А кто будет играть на контрабасе?
Дирижер. Ах, какой ужас! Об этом я не подумал!
Министр. Поставьте контрабас в середину. Пусть его хватают и пилят на нем все, у кого окажутся свободными руки.
Дирижер. Слушаю, ваше превосходительство. (Убегает.)
Министр. Ах, какой я умный, какой ловкий, какой находчивый человек!".
no subject
А недавно одна девушка в ЖЖ писала про то, как её на концерте просят Стабат Матер играть на виолончели барочным скрипичным смычком. Вот не знаю, шутка? Я в этом не понимаю ничего, но даже и мне видно, что маразм какой-то. И вроде похоже на правду. Герои Шварца ожили... В каждой профессии, наверное, своя подобная страшилка есть...
no subject
Куда ни кинь - одно и то же...
no subject