tamara_borisova (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
tamara_borisova) wrote2012-01-20 01:55 pm
tamara_borisova) wrote2012-01-20 01:55 pm
Entry tags:
Чехов жил, Чехов жив, Чехов будет жить
Скучная история
О л ь г а (обнимает обеих сестёр). Музыка играет так весело, бодро, и хочется жить! О, боже мой! Пройдёт время, и мы уйдём навеки, нас забудут, забудут наши лица, голоса и сколько нас было, но страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле, и помянут добрым словом и благословят тех, кто живёт теперь.
А. П. Чехов. Три сестры
Когда в губернском городе С. приезжие жаловались на скуку и однообразие жизни, то местные жители, как бы оправдываясь, говорили, что, напротив, в С. очень хорошо, что в С. есть библиотека, театр, клуб, бывают балы, что, наконец, есть умные, интересные, приятные семьи, с которыми можно завести знакомства.
<...>
Весной, в праздник — это было Вознесение, — после приёма больных, Старцев отправился в город, чтобы развлечься немножко и кстати купить себе кое-что. Он шёл пешком, не спеша (своих лошадей у него ещё не было), и всё время напевал:
Когда ещё я не́ пил слёз из чаши бытия...
А. П. Чехов. Ионыч
Рано утром ездила по делам и видела из окна маршрутки много разного: сначала вывеску «Цілодобово ГАСТРОНОМЪ Покровський», потом жизнеутверждающий билборд «А. П. Чехову — 152 ро́ки».
Гастрономъ П[о]кр[о]вськый (который цілодобо́во, то есть круглосуточно) — это на бывшей Красной площади, которую идиоты националисты сначала — в девяностых — перевели как Червона [чэрво́на], хотя она была Красная в смысле красивая — как красна девица, — а потом — недавно — переименовали в Покровскую, в память о несуществующей Покровской церкви — той самой, которую «ти зары́лы — ц'и одры́лы».
Кстати, ці (эти; Ц произносится мягко, так же как в ти: т'и — ц'и) опять «зарылы»: года два разрытый фундамент церкви простоял под дождями и снегами, приманивая в тёмное время суток пьяниц и старых людей спотыкаться и падать в эти я́мины (крестовина фундамента выходила аж на тротуар, и провалья эти никак не были огорожены), а затем в целях сохранности был опять забросан землёй, и на том месте устроен цветник и поставлен памятный знак в виде часовенки с лампочкой-подсветкой, символизирующей неугасимый огонь веры.
Таким образом, вместо одной Покровской церкви (очень красивой, сходите по ссылке на зарылы-одрылы) теперь возле старого универмага на красно-червоно-покровской площади стоят две часовни (поскольку там уже стояла одна, сооружённая в честь «одрытия»), обе неугасимо-безнадёжные, поскольку средств ни на восстановление церкви, ни на восстановление усадьбы в Доме-музее Чехова не было, нет и не будет, проживи аксакал Чехов ещё хоть 252 года, хоть 1152...
Да и зачем что-то восстанавливать в нашей иконической культуре, имя которой знак — символ — миф*?
В нашей империи сло́ва?
Для нас главное — начертать «пару формул»: часовенку поставить, билбордик устроить — или священный ер в конце слова гастроном (альбо коммерсант) впереть...
...В больнице, куда я ездила сдавать кровь, лаборантка, пришедшая в отделение с чумаданчиком, трогательно перевязанным бежевым эластичным бинтиком для надёжности (а милый Кошкодильчик вчера всё никак не мог поверить мне в Скайпе, и так горячо меня разубеждал, что я даже засомневалась: ну мало ли! ведь я лет семь точно никаких анализов не сдавала... могу тебя заверить, дорогая Танечка: в Багдаде всё спокойно, всё именно так, как и было в каменном веке — стёклышки, пробирки, металлические штырьки для прокалывания пальца), — отчаянно чихающая, кашляющая, никак не мо́гущая продышаться, — строго спросила у меня: «Вы же сдавали спирт?», а потом сердито выговорила дежурной медсестре (когда я не сразу врубилась, какого спирта от меня требуют): «Вам же сдают спирт и вату?», — и уже получив требуемое, продолжала ворчать, выдавливая из моего пальца последние капли крови: «Я же вам тут не мать Тереза!»...
...Но подлинный подарок жизни поджидал меня в конце путешествия, когда я, решив на обратном пути проехать чуть дальше — за продуктами на ближний к моему дому базарчик, — оказалась ровно в нужном месте в нужный час, чтобы услышать шедевр.
А я ещё и сомневалась, дурочка, ехать ли, да на моё счастье дома шаро́м покати, пришлось отправиться.
Мне уже отсчитывают яйца на одном из продовольственных лотков, как тут к моей продавщице подходит другая продавщица и спрашивает:
— Ну, як там наш бомж... — захлопывает в ужасе рот рукой и поправляется: ой, морж!
(Накануне третья продавщица — как я успела выяснить у своей хохочущей продавщицы, а та сконфуженно ретировалась, — из колбасного киоска, — купалась в иорданской проруби, а морозец у нас 10 градусов.)
Ну и много ли человеку для счастья нужно?
Я обхохотала пол-улицы Декабристов, весь переулок Грибоедова и часть собственной улицы, вплоть до своего дома и крыльца.
* Это, если вы помните, книжка А. Ф. Лосева так называется: Знак. Символ. Миф.
Картинка мне жутко понравилась, но я не смогла её «атрибутировать» (церковь на заднем плане очень напоминает нашу Воскресенскую, а иллюстрация — как раз к «Ионычу»):
Музыкальный киоск
Когда ещё я не́ пил слёз из чаши бытия:
Антон Дельвиг. Элегия. Муз. М. Яковлева.
О л ь г а (обнимает обеих сестёр). Музыка играет так весело, бодро, и хочется жить! О, боже мой! Пройдёт время, и мы уйдём навеки, нас забудут, забудут наши лица, голоса и сколько нас было, но страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле, и помянут добрым словом и благословят тех, кто живёт теперь.
А. П. Чехов. Три сестры
Когда в губернском городе С. приезжие жаловались на скуку и однообразие жизни, то местные жители, как бы оправдываясь, говорили, что, напротив, в С. очень хорошо, что в С. есть библиотека, театр, клуб, бывают балы, что, наконец, есть умные, интересные, приятные семьи, с которыми можно завести знакомства.
<...>
Весной, в праздник — это было Вознесение, — после приёма больных, Старцев отправился в город, чтобы развлечься немножко и кстати купить себе кое-что. Он шёл пешком, не спеша (своих лошадей у него ещё не было), и всё время напевал:
Когда ещё я не́ пил слёз из чаши бытия...
А. П. Чехов. Ионыч
Рано утром ездила по делам и видела из окна маршрутки много разного: сначала вывеску «Цілодобово ГАСТРОНОМЪ Покровський», потом жизнеутверждающий билборд «А. П. Чехову — 152 ро́ки».
Гастрономъ П[о]кр[о]вськый (который цілодобо́во, то есть круглосуточно) — это на бывшей Красной площади, которую идиоты националисты сначала — в девяностых — перевели как Червона [чэрво́на], хотя она была Красная в смысле красивая — как красна девица, — а потом — недавно — переименовали в Покровскую, в память о несуществующей Покровской церкви — той самой, которую «ти зары́лы — ц'и одры́лы».
Кстати, ці (эти; Ц произносится мягко, так же как в ти: т'и — ц'и) опять «зарылы»: года два разрытый фундамент церкви простоял под дождями и снегами, приманивая в тёмное время суток пьяниц и старых людей спотыкаться и падать в эти я́мины (крестовина фундамента выходила аж на тротуар, и провалья эти никак не были огорожены), а затем в целях сохранности был опять забросан землёй, и на том месте устроен цветник и поставлен памятный знак в виде часовенки с лампочкой-подсветкой, символизирующей неугасимый огонь веры.
Таким образом, вместо одной Покровской церкви (очень красивой, сходите по ссылке на зарылы-одрылы) теперь возле старого универмага на красно-червоно-покровской площади стоят две часовни (поскольку там уже стояла одна, сооружённая в честь «одрытия»), обе неугасимо-безнадёжные, поскольку средств ни на восстановление церкви, ни на восстановление усадьбы в Доме-музее Чехова не было, нет и не будет, проживи аксакал Чехов ещё хоть 252 года, хоть 1152...
Да и зачем что-то восстанавливать в нашей иконической культуре, имя которой знак — символ — миф*?
В нашей империи сло́ва?
Для нас главное — начертать «пару формул»: часовенку поставить, билбордик устроить — или священный ер в конце слова гастроном (альбо коммерсант) впереть...
...В больнице, куда я ездила сдавать кровь, лаборантка, пришедшая в отделение с чумаданчиком, трогательно перевязанным бежевым эластичным бинтиком для надёжности (а милый Кошкодильчик вчера всё никак не мог поверить мне в Скайпе, и так горячо меня разубеждал, что я даже засомневалась: ну мало ли! ведь я лет семь точно никаких анализов не сдавала... могу тебя заверить, дорогая Танечка: в Багдаде всё спокойно, всё именно так, как и было в каменном веке — стёклышки, пробирки, металлические штырьки для прокалывания пальца), — отчаянно чихающая, кашляющая, никак не мо́гущая продышаться, — строго спросила у меня: «Вы же сдавали спирт?», а потом сердито выговорила дежурной медсестре (когда я не сразу врубилась, какого спирта от меня требуют): «Вам же сдают спирт и вату?», — и уже получив требуемое, продолжала ворчать, выдавливая из моего пальца последние капли крови: «Я же вам тут не мать Тереза!»...
...Но подлинный подарок жизни поджидал меня в конце путешествия, когда я, решив на обратном пути проехать чуть дальше — за продуктами на ближний к моему дому базарчик, — оказалась ровно в нужном месте в нужный час, чтобы услышать шедевр.
А я ещё и сомневалась, дурочка, ехать ли, да на моё счастье дома шаро́м покати, пришлось отправиться.
Мне уже отсчитывают яйца на одном из продовольственных лотков, как тут к моей продавщице подходит другая продавщица и спрашивает:
— Ну, як там наш бомж... — захлопывает в ужасе рот рукой и поправляется: ой, морж!
(Накануне третья продавщица — как я успела выяснить у своей хохочущей продавщицы, а та сконфуженно ретировалась, — из колбасного киоска, — купалась в иорданской проруби, а морозец у нас 10 градусов.)
Ну и много ли человеку для счастья нужно?
Я обхохотала пол-улицы Декабристов, весь переулок Грибоедова и часть собственной улицы, вплоть до своего дома и крыльца.
* Это, если вы помните, книжка А. Ф. Лосева так называется: Знак. Символ. Миф.
Картинка мне жутко понравилась, но я не смогла её «атрибутировать» (церковь на заднем плане очень напоминает нашу Воскресенскую, а иллюстрация — как раз к «Ионычу»):
Музыкальный киоск
Когда ещё я не́ пил слёз из чаши бытия:
Антон Дельвиг. Элегия. Муз. М. Яковлева.
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства — значит, текст уворован ботами-плагиаторами.
no subject
Особенно сам момент погружения в наркозный сон: анестезиолог, специально приехавшая для меня на "скорой" из хирургии городской больницы, спрашивает над моей головой сестру-старушку: вы умеете вот так качать? - и дает ей грушу (полагаю, для вентиляции легких).
-Ну, я не умею, но потренируюсь! - запальчиво обещает бабка.
-Потренируюсь? - ужасается анестезиолог, - уже даем эфир! Когда тут тренироваться! Тебя как звать? - это она уже мне, - Как?! Я тебя буду звать просто "девочка!...
-так, колите срочно но-шпу!
-Но-шпа кончилась еще две недели назад!
А "девочка" лежит, распятая на кресте-столе и не может двинуться... Только и молилась, просила бабушку помочь мысленно...
no subject
И только наши бабушки и мамы нам могут помочь - да мы сами. Больше некому.
no subject
И рада была бы вырваться, да навалились сразу человек 6 со всех сторон и держали. А на лице маска...
и тут вдруг в этом кошмаре Сестра Милосердия взяла меня за левую руку и со всей силы сжала - вот только это рукопожатие и удержало меня. Как же это было важно!
а потом все вновь "отмотали вперед" - то бишь всю подготовку к операции я пережила дважды.
А потом та сестра за мной ухаживала. Я пыталась разыскать ее после выписки, но так и не встретились.
А потом мне снимали швы - точнее рвали из тела нить. Рвала заведующая, что сожалела, что не получила меня на операцию. и стало быть - мимо кассы. Отомстила!
И снова пришла ухаживать та Сестра!
Она почему-то рассказала мне свою судьбу. Работая в роддоме всю жизнь Сестрой Милосердия, она сама родила ребенка-инвалида. Муж сразу бросил, она мыкается по сей день одна с ребенком - и он - ее Свет, Тепло и Любовь. Но больнее всего была ей ее фамилия - мужнина, которую она очень не любила. И пока мы разговаривали с ней (мне нужно было недвижно лежать несколько часов после снятия швов), я убедила ее вернуть девичью фамилию назад, или хотя бы попросить кого-то называть ее старой фамилией. Она назвала мне фамилию, а потом я сама узнала реальную мужнину...
Эта Сестра делала все на совесть и с огромной любовью, ничего не требую за свой труд и заботу. Ничего не требуя. Я об этом и хотела написать. Я ведь принесла бы им ящик но-шпы, если бы знала. И но-шпу и бинты и перчатки и шприцы. Что угодно! Но им совестно было просить!
Я так жалею, что не разыскала ту Сестру. По сей день сожалею. Остается лишь звать ее девичьей фамилией.
no subject
Я вот тут рассказывала: http://tamara-borisova.livejournal.com/219847.html
no subject
no subject
У каждого человека есть спасённые души - и каждый человек бывает спасён хоть единожды...
no subject
Хорошо, что попадаются на пути Сестры Милосердия.
(Я за всех, кто мне встретился, молюсь.)
И, конечно, бабушка-прабабушка.
no subject
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
no subject
Бедная-бедная девочка...
no subject
Там, где мои родители...
Я ж тебе рассказывала про их смертные часы в больницах. Вот там уже ужас без смеха...
no subject
"Мир уцелел, потому что смеялся".
Или, как отвечали в Чехословакии после 68-го на вопрос "Как дела?" - "Кафка".
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
Так раньше хоть бесплатно живодёрничали, а теперь за деньги...
no subject
Так вот, морг - на втором!!!! этаже, а его каптёрка - на первом...или в подвале всё же морг??? не это важно, а то, что спускают каталки на лифте. А у нас в Сумах ведь все лифты не работают за редким исключением, потому и дети с 10 этажа на первый убежали.
И вот приходит Игорь на дежурство, а лифт-то не работает. Он и спрашивает: а как же, если привезут? Сменщики, такие себе шутники, отвечают: "А ты их тут на стульях посади и телевизор включи да окна открой для морозцу!"
Вот вам и министерство образования!
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
Ножку рыжую сосет.
Он попался. Он в капкане.
И теперь он казни ждет.
Он печальными глазами
На диван бросает взгляд,
Где с ножами, с топорами
Вивисекторы2 сидят.
(no subject)
no subject
no subject
А все другие - спасали. реально спасали, не за подарок, а за совесть.
Светлана Алексеевна Цветкова меня оперировала и нас с Даней спасла. А до этого - мою маму спасла. когда никто не хотел делать операцию. А она взялась.
Мама очень много раз лежала в больнице и видела. как эти врачи работают, как они мотаются по всех городкам округи (в поселках и деревнях нет врачей и больниц), как они переживают за своих больных. А ведь труд у них неблагодарный, работа нервная...
А материальной базы нет. Я это видела и чуяла на себе. Вот прямо с приемного покоя. Когда мне стали прокалывать околоплодный пузырь. Взяли половинку ножниц стареньких (вот представь себе, что это такое), брызнули спиртом на нее и подожгли и этой половинкой прокололи пузырь. Нет инструмента! и они приспосабливаются, как могут! С помощью такой-то матери и без всякой надежды.
Я не знаю чем меня кололи, но очнулась я раньше времени и все слышала. Как они переговаривались и что говорили. так хотела написать потом о них статью в газету...
В этом роддоме родилась и я, и сестра моя... И по сей день со всего района едут женщины - НЕТ БОЛЬШЕ БОЛЬНИЦ в округе. Низкий им поклон!
no subject
Я его ругала за какой-то безрассудный рискованный фортель:
-Вот и чего ты улыбаешься? ты же мог пораниться!!!
-Я улыбаюсь, что я ЖИВ ОСТАЛСЯ! - отвечает с улыбкой Даниэль.
В этом - весь опыт нашей семьи и особенно деда Миши.
Вот именно так и нужно все это воспринимать, а иначе не выжить.
Я ведь сожалею о той непринесенной Но-шпе не для себя, я уже выжила, а для всего отделения, которому она была жизненно необходима.
no subject
Вот именно: улыбаемся потому, что ВСЁ ЕЩЁ живём, вопреки всему...
no subject
А еще надо быть гениально предусмотрительным разведчиком и провидцем, чтобы соломку подстилать.
no subject
no subject
А вот мне многие пеняют на мой макабрышный юмор. (И как это ты, подлец, смеялся на фильме "300 спартанцев"?!)
Кстати, еврейский юмор - образец выживания. Была работа одного нашего профессора о юморе в лагерях во 2-ю Мировую.
Помню только:
Наполеон ввел красные мундиры - чтобы кровь была незаметна.
А Гитлер - коричневые - чтобы было незаметно - что?