tamara_borisova (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
tamara_borisova) wrote2011-09-11 02:34 am
tamara_borisova) wrote2011-09-11 02:34 am
Ревнуя к Копернику,
или Брызги шампанского
Любить —
это с простынь,
бессонницей
рваных,
срываться,
ревнуя к Копернику,
его,
а не мужа Марьи Иванны,
считая
своим
соперником.
Владимир Маяковский. «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви»
Вспомнила в скайповом разговоре с Кошкодильчиком (спросившим, что там за моряк путался у моих родителей под ногами, в результате чего если не Лилино, то уж точно моё рождение могло оказаться под большим вопросом), как в уже пожилом возрасте мама с папой очень часто ссорились — причём доходя если не «до смертоубийства»*, то до взаимных обид и попрёков, а порой и маминых слёз.
Этим мог закончиться любой мирный разговор — на кухне, у телевизора, на даче, в спальне перед отходом ко сну...
Как уж они выходили на эту острую тему — бог весть.
Но только исчерпав все аргументы, проведя несколько часов в бесплодном горячем споре со взаимными уличениями в непрофессионализме, ошибках прошлого, перебрав все обиды «давно минувших дней» (да ты когда последнюю книжку читал? кто из нас учитель русского языка и литературы, я или ты? да я хоть и инженер, а русский язык знаю лучше тебя!), пролистав все возможные пособия и словари (каковые — в бумажном виде — я была просто вынуждена оставить им, благо появилась возможность пользоваться электронными), в качестве последней инстанции они обращались ко мне (мама мне верила безоглядно, считая мою квалификацию более высокой).
...Раздавался телефонный звонок, и взволнованный голос мамы или папы взывал к моей компетенции:
— Тома! Ну скажи ты ему (ей), что это слово означает то-то и то-то (пишется так-то и так-то, в таком-то и таком-то значении не употребляется)!..
Чаще всего я отвечала: мама права! А если она когда-нибудь ошибалась (что было крайне редко), я мялась и громко говорила в пространство: да можно и так и этак, — а сама тихонько шептала в трубку: мам, ты только виду не подавай, но папа прав...
(Мама обижалась, как ребёнок, и тяжело переживала мгновения редких своих поражений, а папу ничем было не сломить: уже припёртый к стене, то есть к словарю, «ткнутый» пальцем и глазами в энциклопедическую очевидность, он непобедимо махал рукой, делая широкий отметающий жест, и восклицал:
— Это неправильный словарь!)
* Живуч оказался дед Щукарь! Едва лишь бабка Мамычиха запричитала над разбитой махоткой, он опустил рубаху, приподнялся.
— Головушка ты моя горькая! — навзрыд голосила бабка. — Разбил, нечистый дух, посудину! Таковских вас лечить, и добра не схошь!
— Удались, бабка! Сей момент удались отседова! — Щукарь указывал рукой на дверь. — Ты меня чудок жизни не решила! Об твою бы головешку этот горшок надо разбить! Удались, а то до смертоубийства могу дойтить! Я на эти штуки отчаянный!
Это была наша семейная библия, общий цитатный фонд: вся линия деда Щукаря из шолоховской «Поднятой целины» цитировалась нами (мамой, Лилей и мной) практически с любого места и наизусть целыми страницами. И как дед Щукарь варил в поле кашу, и как купил у цыган старую клячу с кукурузным початком, и «должно́, крылушко», и бордюр девка плохая, а акварель хорошая, а адаптер означает «пустяковый человек, вообче сволочь и больше ничего», и как дед Щукарь спал, ползая по кругу в поисках укрытия от солнца, и вся история с «Титковым козлом», который деда «искоренил», и как он «обнаружил на правой ноге женский, почти новый чири́к, с кокетливым кожаным бантиком и фасонистой строчкой. Судя по размерам, чирик мог принадлежать только Куприяновне», и как всё дальнейшее в результате этого оказалось «покрыто неизвестным мраком», «как говорил друживший в ту пору с Щукарём сапожник Локатеев»...
И линию Якова Лукича Островнова: про «калитку», которую «Семён закроет», и его же «Хучь сову об пенёк, хучь пеньком об сову»...
Музыкальный киоск
Мама и папа особенно обожали две мелодии своей юности, любили и умели танцевать — и брызги их шампанского всегда долетали и продолжают долетать до меня...
Любить —
это с простынь,
бессонницей
рваных,
срываться,
ревнуя к Копернику,
его,
а не мужа Марьи Иванны,
считая
своим
соперником.
Владимир Маяковский. «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви»
Вспомнила в скайповом разговоре с Кошкодильчиком (спросившим, что там за моряк путался у моих родителей под ногами, в результате чего если не Лилино, то уж точно моё рождение могло оказаться под большим вопросом), как в уже пожилом возрасте мама с папой очень часто ссорились — причём доходя если не «до смертоубийства»*, то до взаимных обид и попрёков, а порой и маминых слёз.
Этим мог закончиться любой мирный разговор — на кухне, у телевизора, на даче, в спальне перед отходом ко сну...
Как уж они выходили на эту острую тему — бог весть.
Но только исчерпав все аргументы, проведя несколько часов в бесплодном горячем споре со взаимными уличениями в непрофессионализме, ошибках прошлого, перебрав все обиды «давно минувших дней» (да ты когда последнюю книжку читал? кто из нас учитель русского языка и литературы, я или ты? да я хоть и инженер, а русский язык знаю лучше тебя!), пролистав все возможные пособия и словари (каковые — в бумажном виде — я была просто вынуждена оставить им, благо появилась возможность пользоваться электронными), в качестве последней инстанции они обращались ко мне (мама мне верила безоглядно, считая мою квалификацию более высокой).
...Раздавался телефонный звонок, и взволнованный голос мамы или папы взывал к моей компетенции:
— Тома! Ну скажи ты ему (ей), что это слово означает то-то и то-то (пишется так-то и так-то, в таком-то и таком-то значении не употребляется)!..
Чаще всего я отвечала: мама права! А если она когда-нибудь ошибалась (что было крайне редко), я мялась и громко говорила в пространство: да можно и так и этак, — а сама тихонько шептала в трубку: мам, ты только виду не подавай, но папа прав...
(Мама обижалась, как ребёнок, и тяжело переживала мгновения редких своих поражений, а папу ничем было не сломить: уже припёртый к стене, то есть к словарю, «ткнутый» пальцем и глазами в энциклопедическую очевидность, он непобедимо махал рукой, делая широкий отметающий жест, и восклицал:
— Это неправильный словарь!)
* Живуч оказался дед Щукарь! Едва лишь бабка Мамычиха запричитала над разбитой махоткой, он опустил рубаху, приподнялся.
— Головушка ты моя горькая! — навзрыд голосила бабка. — Разбил, нечистый дух, посудину! Таковских вас лечить, и добра не схошь!
— Удались, бабка! Сей момент удались отседова! — Щукарь указывал рукой на дверь. — Ты меня чудок жизни не решила! Об твою бы головешку этот горшок надо разбить! Удались, а то до смертоубийства могу дойтить! Я на эти штуки отчаянный!
Это была наша семейная библия, общий цитатный фонд: вся линия деда Щукаря из шолоховской «Поднятой целины» цитировалась нами (мамой, Лилей и мной) практически с любого места и наизусть целыми страницами. И как дед Щукарь варил в поле кашу, и как купил у цыган старую клячу с кукурузным початком, и «должно́, крылушко», и бордюр девка плохая, а акварель хорошая, а адаптер означает «пустяковый человек, вообче сволочь и больше ничего», и как дед Щукарь спал, ползая по кругу в поисках укрытия от солнца, и вся история с «Титковым козлом», который деда «искоренил», и как он «обнаружил на правой ноге женский, почти новый чири́к, с кокетливым кожаным бантиком и фасонистой строчкой. Судя по размерам, чирик мог принадлежать только Куприяновне», и как всё дальнейшее в результате этого оказалось «покрыто неизвестным мраком», «как говорил друживший в ту пору с Щукарём сапожник Локатеев»...
И линию Якова Лукича Островнова: про «калитку», которую «Семён закроет», и его же «Хучь сову об пенёк, хучь пеньком об сову»...
Музыкальный киоск
Мама и папа особенно обожали две мелодии своей юности, любили и умели танцевать — и брызги их шампанского всегда долетали и продолжают долетать до меня...
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства — значит, текст уворован ботами-плагиаторами.
no subject
А я помню тоже ответ на вступительном экзамене по литературе в университете (это когда я поступала, прикиньте - конец 60-х, столько лет прошло, а я всё помню!). Я сидела и готовилась по своему билету, а в это время отвечал мальчик, ему попался вопрос по "Герою нашего времени". Он его явно не читал (ума не приложу, как он решился поступать при конкурсе 15 человек на место, не прочитав даже тексты произведений!). Возможно, мальчик был "блатной",т.е. кто-то его проталкивал. А может, в экзаменационной комиссии подобрались мягкие и добрые преподаватели. В общем, они терпеливо пытались выдавить из него хоть какие-нибудь крупицы знаний, чтобы натянуть ему троечку, задавали наводящие вопросы, по сути подсказки, а он не мог ими воспользоваться. Имена героев он ещё знал, а дальше - ничего. Имя "Мери" он выдавил из себя. Его спрашивают: "Ну а кто такая была Мери?" Он напряг извилины и, видимо, вспомнил ещё со школьных времён смутно запомнившийся эпизод, как княжна Мери подала раненому Грушницкому стакан. Его осенило: "Мери была санитаркой в госпитале, ухаживала за ранеными". После слов "санитарка в госпитале" членам комисси просто плохо стало и его выпроводили.
no subject
no subject
no subject
no subject
Вот на экзамене такая спортсменка и выдала, что А.С. Лермонтов стрелялся с Н.Н. Пушкиным. И бабуля (вот я забыла имя и фамилию, досадно как) крохотная старушка на костылях, взяла зачетку и написала:
-БЕСТОЛОЧЬ!
-Но я на олимпиаде! - начала мямлить студентка, -Я пловчиха!...
-Ах Вы пловчиха?! - спросила профессорша, вскарабкалось на кафедру, отворила дрожащей старческой рукой форточку и выкинула зачетку в окно. - Ну так - НЫРЯЙТЕ!
Случай вошел в анекдот. Бабушка конечно давно уже умерла.
А пловчиха успешно работает на ТВ.
no subject
Меня в этой истории отдельно потрясло хармсианство: А. С. Лермонтов! Нимагуууу....
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject