Я научился вам, блаженные слова...

Ходила под зонтом-дождём в дальний магазин-маркет, возвращалась обратно, шелестя в памяти неотступным мандельштамовским руку-платком-обмотай-и-в-венценосный-шиповник, ибо отовсюду, из-за всех ( заборов... )

Ещё цитатку перед тем как уж окончательно «разъяснить» себе в итоговом лоскуте эту сову-Обломова — и в путь, по сиренево-липовым ( аллеям... )

Продолжаю цитатник [книги] всех времён и народов (а моя личная «библия» так уж ( точно: )

Продолжаю разговаривать с умным ( человеком... )

Где, где были мои ( глаза?.. )

Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!

Александр Блок. Скифы

Осип. Ваше высокоблагородие! зачем вы не берёте? Возьмите! в дороге всё пригодится. Давай сюда го́ловы и кулёк! Подавай всё! всё пойдёт впрок. Что там? верёвочка? Давай и верёвочку, — и верёвочка в дороге пригодится: тележка обломается или что другое, подвязать можно.

Н. В. Гоголь. Ревизор

Сломался тут у меня — давно уж, больше месяца назад, итальянский котёл, в который уж — ну который март раз, ещё холодно было...

Приехал тот же самый мастер, некогда просветивший меня, что надо ( было... )

или О пользе мемуаристики

Ну что, друзья мои, отдохнули от русской литературы?

Начинаем новый тур...

...Не понимаю вот этого вот тотального «культа молодости».
По мне — так после пятидесяти только жизнь и начинается — и в первую очередь читательская.

Где были мои глаза? — спрашиваю я себя, берясь перечитывать то, что читано сто лет назад и принималось на веру, на полном серьёзе, потому что без должного жизненного опыта...

А сейчас что ни открой — да мамыньки вы мои!

А уж мемуары!
Ведь ( это же... )

Э-э-э (сказали мы с Петром Ивановичем)... ну я это таё, и так уж и ну... ну это не совсем классика, это просто цитата-цикада такая — из Гоголя, ага.

Это я просто пока сортирую фоточки к шёлковому пути, и вспоминаю все эти «крохи у ртю», не помещающиеся в шапку и мешающие сказать лошади тпру, — а вчера девчонкам-подружкам рассказывала на память новую цитату из «Мёртвых душ», которые вот уже казалось бы наизусть знаю, но опять что-то новое вдруг да увижу — как будто камешки волшебного калейдоскопа всякий раз по-иному посверкивают...

Говорила Ира Скиба, сетуя, ( что... )

Пушкина, Ольга Сергеевна, одним утром приходит к брату Александру и говорит ему: «Милый брат, поди скажи нашим общим родителям, что я вчера вышла замуж за... (не помню кого)». Брат удивился, немного рассердился, но, как умный человек, тотчас увидел, что худой мир лучше доброй ссоры, и понёс известие к родителям. Сергею Львовичу сделалось дурно: привели цырульника пустить кровь, и Пушкин замечает, что отец его в беспамятстве горя поднял спор с цырюльником и начал учить его, как пускать кровь, но тем и кончил, а теперь все помирились.

В. А. ЖУКОВСКИЙ — А. А. ВОЕЙКОВОЙ, 4 февр. 1828 г. Н. В. Соловьёв. История одной жизни. Пг., 1916, т. II, 65.

«Я позволяю вам жить, где хотите, пиши и пиши, я буду твоим цензором», — кончил государь и, взяв его за руку, вывел в смежную комнату, наполненную царедворцами. «Господа, вот вам новый Пушкин, о старом забудем».

Н. И. ЛОРЕР со слов Л. С. ПУШКИНА. Записки декабриста Н. И. Лорера. М., Гос. соц.-экон. издательство, 1931, стр. 200.

(Из книги В. В. Вересаева «Пушкин в жизни»)

...Ещё я читала недавно девятый том* из семнадцатитомного собрания сочинений Гоголя — там, где всякие выписки, заметки и записные книжки.

Томище в почти тыщу страниц: если точно, то девятьсот шестьдесят четыре, — и ужас меня объял ( не от... )

Права была Галина Васильевна, когда писала мне в письме, что впервые читает «Ярмарку тщеславия» — поскольку тридцать с чем-то лет назад — уже не считается...

Где были мои глаза 25 лет назад, когда я в последний раз (очевидно, готовясь к уроку — в качестве училки — по «Отцам и детям») читала русского человека на рандеву моего любимого гения Николая Гавриловича Чернышевского?

Вообще я решила: не стану впредь читать классику на ночь (уж сколько ночей, будучи совершенно свободной от галер, я провела за чтением гончаровских шедевров, гоголевских бессмертных «Мёртвых душ» или его записных книжищ, — и хохотала в ночи, вместо того чтобы спать мирным сном, — поскольку ведь невозможно оторваться и пережить разлуку до утра с этими живыми, яркими, молодыми, блистательными текстами!), а тем более Чернышевского.

Зная, что мой проницательный читатель ленив и ни по каким ссылкам не ходит, я решила сама почитать «рандеву» — и мало того что чуть не померла вчера со смеху, так и сто раз за ночь просыпалась от собственного счастливого фырканья — и еле дожила до утра, чтобы поделиться этим с вами, мерзеливцами этакими!

Учтите — это говорю не я, безнадёжно запущенная некрасовская женщина, тургеневская девушка, Татьяна Ростова... тьфу, Наташа Ларина!
Это говорит провозвестник новых идей и воспитатель и вдохновитель «новых людей», очень быстро мутировавших обратно в лишние...

Ну, готовьтесь!
Подвязывайте пупки, надевайте памперсы, застилайте салфеточкой клаву и завешивайте полотенчиком монитор...

Выпускаю на сцену Николай Гаврилыча (а сама я опять хохочу, слова не могу сказать, в самом конце только, отсмеявшись, что-то вам скажу).

Николай Гаврилыч! ( Пли!.. )