tamara_borisova (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
tamara_borisova) wrote2010-07-04 02:55 am
tamara_borisova) wrote2010-07-04 02:55 am
Entry tags:
К вопросу о дедлайнах
И ласточки, когда летели...
Осип Мандельштам
Ну, все помнят, конечно:
«При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте. В самом деле, никто из поэтов наших не выше его и не может более назваться национальным; это право решительно принадлежит ему. В нём, как будто в лексиконе, заключилось всё богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более показал всё его пространство. Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в конечном его развитии, в каком он, может быть, явится чрез двести лет. В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла».
Статью эту — «Несколько слов о Пушкине» — Гоголь написал в 1832 году, а напечатана она была в «Арабесках» в 1835-ом.
До дедлайна, дорогие товарищи, нам осталось 25 лет...
А если серьёзно — то я думаю, что именно Мандельштам — это тот самый Пушкин, который «в своём развитии», но только не через двести лет, а через сто.
Ему хватило и ста лет — чтобы точно так же «раздвинуть границы» языка, показав «всё его пространство»:
От вторника и до субботы
Одна пустыня пролегла.
О, длительные перелёты!
Семь тысяч вёрст -— одна стрела.
И ласточки, когда летели
В Египет водяным путём,
Четыре дня они висели,
Не зачерпнув воды крылом.
1915
Никто с ним не сравнится по тезаурусу: ни гений Блок, ни гении Ахматова или Цветаева, ни Пастернак или Заболоцкий, — и есть у меня интуитивное ощущение, что если бы созданы были, как для Пушкина, словари для поэтов — современников Мандельштама, то всех их он обошёл бы на несколько томов вперёд: уж слишком далеко, гораздо дальше прочих, простиралась его мысль географически, исторически, а главное — языково...
Современники часто смеялись над ним: дескать, фактажа-то он и не знает: да разве вышивала Пенелопа, поджидая Одиссея? да разве знал он на самом деле итальянский язык? и потом — что это за аониды такие рыдающие?
Может, и не было их до Мандельштама, да вот написал он: «я так боюсь рыданья аонид» — и они появились, и зарыдали, и страшно нам стало от их рыданий...
Но что тезаурус — простой реестр, калькуляция...
Ни у одного из его современников нет той глубины и «ширины» «импликационала»*, когда смысл вложен в слова по принципу матрёшечной бесконечности (или бесконечности зеркальных отражений двух взаимонаправленных зеркал, из которых одно зеркало — Мандельштам, а второе — мировая художественная культура-история...).
И ещё нравится мне очень одна побочная мысль, вытекающая из главного гоголевского постулата о Пушкине: только в языке человек становится человеком, и только в этом языке-человеке, как в зеркале, отражается весь ландшафт мира, весь его свет и вся его любовь...
* См. в конце статьи.
Осип Мандельштам
Ну, все помнят, конечно:
«При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте. В самом деле, никто из поэтов наших не выше его и не может более назваться национальным; это право решительно принадлежит ему. В нём, как будто в лексиконе, заключилось всё богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более показал всё его пространство. Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в конечном его развитии, в каком он, может быть, явится чрез двести лет. В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла».
Статью эту — «Несколько слов о Пушкине» — Гоголь написал в 1832 году, а напечатана она была в «Арабесках» в 1835-ом.
До дедлайна, дорогие товарищи, нам осталось 25 лет...
А если серьёзно — то я думаю, что именно Мандельштам — это тот самый Пушкин, который «в своём развитии», но только не через двести лет, а через сто.
Ему хватило и ста лет — чтобы точно так же «раздвинуть границы» языка, показав «всё его пространство»:
От вторника и до субботы
Одна пустыня пролегла.
О, длительные перелёты!
Семь тысяч вёрст -— одна стрела.
И ласточки, когда летели
В Египет водяным путём,
Четыре дня они висели,
Не зачерпнув воды крылом.
1915
Никто с ним не сравнится по тезаурусу: ни гений Блок, ни гении Ахматова или Цветаева, ни Пастернак или Заболоцкий, — и есть у меня интуитивное ощущение, что если бы созданы были, как для Пушкина, словари для поэтов — современников Мандельштама, то всех их он обошёл бы на несколько томов вперёд: уж слишком далеко, гораздо дальше прочих, простиралась его мысль географически, исторически, а главное — языково...
Современники часто смеялись над ним: дескать, фактажа-то он и не знает: да разве вышивала Пенелопа, поджидая Одиссея? да разве знал он на самом деле итальянский язык? и потом — что это за аониды такие рыдающие?
Может, и не было их до Мандельштама, да вот написал он: «я так боюсь рыданья аонид» — и они появились, и зарыдали, и страшно нам стало от их рыданий...
Но что тезаурус — простой реестр, калькуляция...
Ни у одного из его современников нет той глубины и «ширины» «импликационала»*, когда смысл вложен в слова по принципу матрёшечной бесконечности (или бесконечности зеркальных отражений двух взаимонаправленных зеркал, из которых одно зеркало — Мандельштам, а второе — мировая художественная культура-история...).
И ещё нравится мне очень одна побочная мысль, вытекающая из главного гоголевского постулата о Пушкине: только в языке человек становится человеком, и только в этом языке-человеке, как в зеркале, отражается весь ландшафт мира, весь его свет и вся его любовь...
* См. в конце статьи.
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства — значит, текст уворован ботами-плагиаторами.
no subject
А какого же цвета Бунин? Я тоже хочу знать:)
Зелёный с жёлтым всех оттенков?
А на кого он уже составил такие "паспорта"?
Тамарочка, а почему вы Есенина не упоминаете?
no subject
Бунин мне почему врезался в память - я его считала ярко-синим.
А оказалось... Вот дождёмся Наташиного ответа, и я скажу, что оказалось. Парадоксально оказалось (по крайней мере, для меня).
Есенин как-то пребывает на периферии моего сознания, хотя я у него многое люблю.
Но если о "вещности" - то он, как это ни странно, тоже "маловещен" (по крайней мере, для меня), поскольку метафоричен, а метафора заслоняет реальный мир, переключая в мир - образных, но обобщений.
Не атлас однозначно - Есенин.
Смотрите сами: у него вечно "пары", это как сдвоенные ветви, если уж продолжать аналогию с деревом, - жеребёнок - поезд (железный конь), Джим - объект любви (Джим - лишь отсылка к иному объекту), берёзка - я, поэт; клён - тоже я...
У него народно-фольклорное всё же обобщение, при том что и избушки, и печки, и весь быт присутствует, - но тут же уходит в "параллелизм" - параллелизм народной песни, или пословицы, - в общем, в параллелизм фольклора.
Следовательно, реальный предмет поглощается "виртуальными образами".
Это мне так кажется, на истину, конечно же, не претендую.
И что ещё главное я забыла сказать о Мандельштаме.
У него нет личностной сосредоточенности, саморефлексии (чего не было и у Пушкина, кстати), нет депрессии (которая в стихах тоже бывает), нет такого вот давления на читателя: "ещё за то меня любите, что я умру", не было "взывания к сочувствию", не было презрения к кому бы то ни было.
Прочитывается ясная, антично-возрожденческая личность, полная достоинства.
Нет воплей, надрыва в избе, алкоголических метаний, нет "вываливания" собственных проблем на голову читателя... в общем, нет той тяжести личностной, которая в очень многих текстах (даже гениев) присутствует.
Такой ещё для меня Заболоцкий - в его текстах нет "психологии", как нет её у М.
А у Ахматовой - есть, у Цветаевой - валом, у Есенина в стихах постоянно "бьют зеркала" и "выказывают свой ндрав"...
Атмосфера внутреннего скандала - или полемики, или какого-то ещё иного "выдавливания", - это то, что напрочь отсутствует и в Пушкине, и в Мандельштаме, которые творили именно по принципу "служенье муз не терпит суеты"...
Суеты у них - нет, вот что... Слово найдено.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject