tamara_borisova (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
tamara_borisova) wrote2010-07-04 02:55 am
tamara_borisova) wrote2010-07-04 02:55 am
Entry tags:
К вопросу о дедлайнах
И ласточки, когда летели...
Осип Мандельштам
Ну, все помнят, конечно:
«При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте. В самом деле, никто из поэтов наших не выше его и не может более назваться национальным; это право решительно принадлежит ему. В нём, как будто в лексиконе, заключилось всё богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более показал всё его пространство. Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в конечном его развитии, в каком он, может быть, явится чрез двести лет. В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла».
Статью эту — «Несколько слов о Пушкине» — Гоголь написал в 1832 году, а напечатана она была в «Арабесках» в 1835-ом.
До дедлайна, дорогие товарищи, нам осталось 25 лет...
А если серьёзно — то я думаю, что именно Мандельштам — это тот самый Пушкин, который «в своём развитии», но только не через двести лет, а через сто.
Ему хватило и ста лет — чтобы точно так же «раздвинуть границы» языка, показав «всё его пространство»:
От вторника и до субботы
Одна пустыня пролегла.
О, длительные перелёты!
Семь тысяч вёрст -— одна стрела.
И ласточки, когда летели
В Египет водяным путём,
Четыре дня они висели,
Не зачерпнув воды крылом.
1915
Никто с ним не сравнится по тезаурусу: ни гений Блок, ни гении Ахматова или Цветаева, ни Пастернак или Заболоцкий, — и есть у меня интуитивное ощущение, что если бы созданы были, как для Пушкина, словари для поэтов — современников Мандельштама, то всех их он обошёл бы на несколько томов вперёд: уж слишком далеко, гораздо дальше прочих, простиралась его мысль географически, исторически, а главное — языково...
Современники часто смеялись над ним: дескать, фактажа-то он и не знает: да разве вышивала Пенелопа, поджидая Одиссея? да разве знал он на самом деле итальянский язык? и потом — что это за аониды такие рыдающие?
Может, и не было их до Мандельштама, да вот написал он: «я так боюсь рыданья аонид» — и они появились, и зарыдали, и страшно нам стало от их рыданий...
Но что тезаурус — простой реестр, калькуляция...
Ни у одного из его современников нет той глубины и «ширины» «импликационала»*, когда смысл вложен в слова по принципу матрёшечной бесконечности (или бесконечности зеркальных отражений двух взаимонаправленных зеркал, из которых одно зеркало — Мандельштам, а второе — мировая художественная культура-история...).
И ещё нравится мне очень одна побочная мысль, вытекающая из главного гоголевского постулата о Пушкине: только в языке человек становится человеком, и только в этом языке-человеке, как в зеркале, отражается весь ландшафт мира, весь его свет и вся его любовь...
* См. в конце статьи.
Осип Мандельштам
Ну, все помнят, конечно:
«При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте. В самом деле, никто из поэтов наших не выше его и не может более назваться национальным; это право решительно принадлежит ему. В нём, как будто в лексиконе, заключилось всё богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более показал всё его пространство. Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в конечном его развитии, в каком он, может быть, явится чрез двести лет. В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла».
Статью эту — «Несколько слов о Пушкине» — Гоголь написал в 1832 году, а напечатана она была в «Арабесках» в 1835-ом.
До дедлайна, дорогие товарищи, нам осталось 25 лет...
А если серьёзно — то я думаю, что именно Мандельштам — это тот самый Пушкин, который «в своём развитии», но только не через двести лет, а через сто.
Ему хватило и ста лет — чтобы точно так же «раздвинуть границы» языка, показав «всё его пространство»:
От вторника и до субботы
Одна пустыня пролегла.
О, длительные перелёты!
Семь тысяч вёрст -— одна стрела.
И ласточки, когда летели
В Египет водяным путём,
Четыре дня они висели,
Не зачерпнув воды крылом.
1915
Никто с ним не сравнится по тезаурусу: ни гений Блок, ни гении Ахматова или Цветаева, ни Пастернак или Заболоцкий, — и есть у меня интуитивное ощущение, что если бы созданы были, как для Пушкина, словари для поэтов — современников Мандельштама, то всех их он обошёл бы на несколько томов вперёд: уж слишком далеко, гораздо дальше прочих, простиралась его мысль географически, исторически, а главное — языково...
Современники часто смеялись над ним: дескать, фактажа-то он и не знает: да разве вышивала Пенелопа, поджидая Одиссея? да разве знал он на самом деле итальянский язык? и потом — что это за аониды такие рыдающие?
Может, и не было их до Мандельштама, да вот написал он: «я так боюсь рыданья аонид» — и они появились, и зарыдали, и страшно нам стало от их рыданий...
Но что тезаурус — простой реестр, калькуляция...
Ни у одного из его современников нет той глубины и «ширины» «импликационала»*, когда смысл вложен в слова по принципу матрёшечной бесконечности (или бесконечности зеркальных отражений двух взаимонаправленных зеркал, из которых одно зеркало — Мандельштам, а второе — мировая художественная культура-история...).
И ещё нравится мне очень одна побочная мысль, вытекающая из главного гоголевского постулата о Пушкине: только в языке человек становится человеком, и только в этом языке-человеке, как в зеркале, отражается весь ландшафт мира, весь его свет и вся его любовь...
* См. в конце статьи.
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства — значит, текст уворован ботами-плагиаторами.
no subject
О.Э. - цельность и подробности - когда каждый листок и каждая выпуклость коры захватывает, завораживает и уподобляешься ей, а цельность только через это уроднение с подробностями. Поэтому он никогда не станет доступен простодушно не знатоку, "простому человеку", которого Пушкин при всей своей энциклопедической образованности и культурности захватить может. Хотя бы на уровне сюжет - силуэта дерева на краю поля.
no subject
А знаешь почему, Наташ?
Потому что прошли те самые 200 лет без четверти века.
В 2135 году Мандельштама точно так же детям будут читать - и всё будет всем понятно...
А вспомни, как Пушкина перестали понимать современники...
Помнишь, как у Лидии Гинзбург?
"Понятие современности включает ряд сосуществующих пластов, вернее, оно подобно сочетанию расходящихся концентрических кругов, из которых последние, наиболее удаленные от центра сегодняшнего дня, - уже расплываются в прошлом и будущем. Понятие современности аналогично условному и сложному понятию настоящего в применении к отдельному человеку.
/.../ неправильно говорить, что гений работает на потомство. Нельзя работать, по крайней мере нельзя хорошо работать на того, чьи потребности неизвестны, и нельзя выражать и воплощать несуществующее. Гений, больше чем кто бы то ни было, работает на современность, но на современность другого масштаба. Будущее, потомство - это для него только полемика со злобой текущего дня.
Отношения большого писателя со сверстниками не более благополучны, чем его отношения с младшими поколениями. Сверстники (особенно второстепенные писатели) застывают на позициях своей молодости. Великого сверстника, идущего дальше, они перестают понимать. Они считают, что он испортился, что он не то делает, иногда - что он неудачно подлаживается к новым поколениям. Хуже всего, если они продолжают его одобрять. Они одобряют его в узком, устарелом эстетическом понимании, которое для него оскорбительно.
Пушкин прошел через все эти муки. Новые поколения, начиная поколением 30-х годов, считали его неактуальным. Сверстников он перестал удовлетворять, как только перерос декабристский рубеж, начиная с первых глав "Онегина". Пушкин объявлен был устарелым в период, когда он разрешал насущнейшие проблемы современности большого масштаба. /.../
Но Пушкин не дожил до поколений канонизирующих. До того момента, когда гений, не переставая быть современником, то есть не переставая для людей своего времени осуществлять акт осознания им принадлежащей действительности, - в то же время становится каноничным. Когда к нему подбирается уже другой ключ. До этих поколений дожили великие старцы - Гете, Толстой. Гений бывает адекватен своим современникам в юности и в старости, но зрелость его, пора его творческой полноты - часто трагедия".
Гинзбург Л. Литература в поисках реальности. Статьи. Эссе. Заметки. - Л.: Советский писатель, 1987.
no subject
«Пушкин ушел настолько далеко вперед от своего времени, что современникам стало казаться, что он от них отстал» (Ю.М.Лотман)
no subject