tamara_borisova (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
tamara_borisova) wrote2012-09-18 03:54 pm
tamara_borisova) wrote2012-09-18 03:54 pm
Entry tags:
Ещё мы жизнью полны в высшей мере...
Ещё мы жизнью полны в высшей мере,
Ещё гуляют в городах Союза
Из мотыльковых, лапчатых материй
Китайчатые платьица и блузы.
Ещё машинка номер первый едко
Каштановые собирает взятки,
И падают на чистую салфетку
Разумные, густеющие прядки.
Ещё стрижей довольно и касаток,
Ещё комета нас не очумила,
И пишут...
Да, так вот о духах.
Духи мы покупали себе настоящие — французские Клима́, Фиджи, Шанель номер пять (Шанель Номер Пять!), они были по 25-30 рублей, примерно треть зарплаты учителя или половина повышенной стипендии (она была 56 рублей, а обычная 40), а кроме того были хорошие рижские (я любила Svaigais vejs, Свежий ветер — нет: Свежий Ветер!), польские... из французских мне больше всего нравились Клима, вообще всегда любила и люблю чуть тревожащее «кисло-свежее» (незабвенные папины огурцы кисло-свежие)... когда я недавно скачала Марусю Савицкую, я вспомнила, что у Тани был крем Sawa, которым я у неё всегда «душилась», используя исключительно для запаха, настолько тонкая кислинка, слегка напоминающая «климо́вскую», в нём была...
Сейчас как-то всё больше сладкие запахи выпускают, и я всегда ухожу разочарованной, перенюхав все «пизирьки» в магазине и так ничего и не купив, даже если у меня есть деньги на вымечтанную покупку. Одна юная девица клятвенно уверяла меня, что просто с годами восприятие запаха меняется (это я понюхала их «Клима» и ринулась срочно занюхивать всю эту приторную гадость зерновым кофе в специальной баночке), а когда я захохотала на весь их гламурный салон, поправилась: вообще-то фирмы под тем же названием стали выпускать совсем другую продукцию...
А ещё были польские духи Być może (часто в переводе на Может быть, но иной раз и без перевода), в которых мне нравилась «можжевеловая нотка», вообще обожаю смолистые запахи в духах...
И жутко мне не нравились болгарские духи — Сигнатюр, Болгарская роза... Хуже этого могла быть только Шахразада — неведомо чьего производства, ибо я страшилась даже взять в руки флакончик — потом не отмоешься...
Отчаявшись купить арабско-французский двадцатигривенный конфискат, летом я на подаренные на день рождения деньги купила ланкомовскую Чёрную магию (за двести гривен 15 мл!), чем-то напомнившую мне советские духи Нефертити, — и, выдушив их налево-направо (на себя, друзей и соседей), с облегчением вздохнула: не мой запах — тяжёлый, густой, тягучий, хоть и со свежей горчинкой-кислинкой.
Вообще я так подозреваю, что мой удел отныне — покупать себе репеллент Комарэкс: во-первых, он в зелёном флакончике, а во-вторых и в-главных, в его состав входит эвкалиптовое масло и цитронеллол: купив его летом 2011 года на Азовском море и побрызгавшись для вечернего сижения на террасе, я обалдела от счастья: духи! самые настоящие духи, мои любимые, давно забытые свеже-смолистые...
(Любителей гомерического хохота просят пройти по ссылке.)
Ну а теперь обещанные авангардные и неавангардные, обычные и свадебные наряды.
Девочки, ко мне!
Люблю появление ткани,
Когда после двух или трёх,
А то четырёх задыханий
Придёт выпрямительный вздох:
тканей было великое множество, и по вполне доступной цене, что давало мне возможность покупать их в неограниченных количествах для экспериментов в сфере «высокой моды» (в буквальном смысле — при росте 167 см я носила каблуки не менее 11-12 сантиметров, как меня ни умоляла Таня: только когда мы пойдём кино, ты каблуки не надевай...), к моей радости и маминой печали (мама вздыхала: Тома-Тома, когда ты уже поймёшь, что ты не портниха?.. а я и не была портниха, я была кутюрье).
Я так подозреваю, что моя «откутюрная» эпоха совпала с поступлением в институт и с наступлением миди и макси на тотальное мини, сопровождавшее все мои школьные годы, потому что почти не осталось фоток самолично сшитых мной мини-нарядов.
Ещё вот только недавно было такое (здесь мне 16 лет, мы на Азовском море в Тубале, на обороте написано моей рукой: «“Мам, дай причешу, а Серёжа [мой двоюродный брат-ровесник, дяди Толин и тёти Шурин сын] сфотографирует”. “Не хочу, не буду, не буду, не хочу!”. Август 1975 г.»):
— мы носили короткое, у нас в школе была «квота» — не более восьми сантиметров от середины колена, и учителя ходили с линейками, осуществляя «контрольные измерения», а у меня оказалось... тридцать два сантиметра (а сзади под «ватерлинией» оставался один сантиметр, и ходить можно было только прямо, не наклоняясь, а ровненько приседая), и на этом снимке не самое моё короткое платье, — а уже завтра по улицам пошли девицы, заставлявшие наших «подъе́здных» сплетниц срываться со скамейки у подъезда и бежать за угол кафе «Вечорни́ці» (на месте которого ныне стоит жёлто-серый супермаркет «Эко», переделанный из этих самых Вэчорныць...) и смотреть вслед проходящим по улице Кирова модницам...
И одно время была мода (наполовину вынужденная, поскольку верхняя одежда не поспела за нижней), чтобы низ платья или юбки был намного длиннее, чем низ пальто или плаща (см. в альбоме).
В конце семидесятых (и ещё немного в начале восьмидесятых) носили кримплен (однотонный, но «фактурный», с вытисненным рисунком, — и цветной), нейлон (одно- и разноцветный, и на Виолетте Полуклёвой была надета одна из моих цветных нейлоновых кофт расцветки «вырвиглаз»), а потом — разноцветную же тонкую шерсть и однотонный толстый драп, используемый не для верхней одежды, а в основном для юбок.
Ну и само собой разные «батники» и брюки, включая джинсы (у меня никогда не было фирмы́, покупаемой у фарцовщиков, это было безумно дорого — двести советских рублей, две учительских зарплаты, мне и в голову не пришло бы отдать столько за тряпку, меня вполне устраивали купленные за десятку в советском магазине).
Кстати о цветной джинсе́. Она продавалась в универмаге (импортные костюмы пиджак-юбка: у меня в клеточку и под поясок, у Тани с каким-то «заграничным» рисунком, мы их носили раздельно, «костюмно» они не смотрелись), иногда совершенно свободно, иногда случайно — по звонку подруги: в универмаге «выбросили» красивые костюмы! И ты хватаешь деньги и бежишь-едешь в универмаг...
Была ещё клетчатая «шотландка» в широчайшем ассортименте, глаза-разбегающемся многообразии оттенков и сочетаний клеток с полосками разных размеров и конфигураций (обожаю клетку и полоску, особенно на брюках!), невероятной красоты и опять-таки необозримого ассортимента крепдешины (однажды ГВ «напала» в уценёнке на потрясающей, изумительной чудесности крепдешин: на грязноватом, цвета прекрасного чернозёма с сиреневинкой основном фоне там были разбросаны крупные зелёные листья бабушки Марусиного «филодендрона», то есть дырчатой монстеры, — и она купила весь рулон, и дарила друзьям; и конечно же, в одну из «первых очередей» она вручила отрез на платье мне, и я пошила нечто «безумительно-авангардное», на сворачивание шей прохожих)...
Ох!..
Моё нейлоновое жёлто-коричнево-зелёное платьице с кленовыми листьями:
Лилино из цветной тонкой шерсти:
Моё кримпленовое, сиренево-белое с ромбическим рисунком (покупное, авангард по всем правилам композиционного томления я покажу вам ниже), на резинке у горлышка:
Мой кримпленовый же сарафан, на резинке же, но уже на талии, такие продавались вишнёвые с зелёненькими вишенками и зелёные с вишнёвыми, мне попался вишнёвый, а у моей одногруппницы Оли Тютюнник был зелёный, и я на него с вожделением поглядывала (в Ленинграде было холодно, потому пришлось поддевать под него чёрный свитер, как и под сиренево-белое платье):
Советские джинсы за десять рублей:
Моё кримпленовое платье цвета морской волны с купонным рисунком (и самолично пришитыми батистовыми кружевами — так называемой «прошвой»):
(Я третья слева)
И непременно белые или цветные гольфики:
Танино голубое кримпленовое, с модными тогда кружочками-вырезами:
Мой коричневый кримпленовый пиджак с бело-коричнево-полосатой юбкой:
Моё серо-жемчужное из жатого шёлка с «потайным» (выдавленным) рисунком:
Мой тёмно-синий кримпленовый (или тогда уже — в 1980 году — была какая-то другая искусственная ткань с вкраплением натуральной шерсти?) костюм на Таниной свадьбе:
«Нижнее бельё» (мы в роли придворных дам — и авторов «либретто», по причине полной неспособности играть роли первого плана, — на спектакле «Голый король», где в роли режиссёра выступила Галина Васильевна; мы были в киверах, сапогах — и панталонах, и очень эффектно падали в обморок, — я до сих пор помню, «как это делается»):
«Свадебное»: на свадьбе Лили я (пятнадцати-с-чем-то-летняя) — по Лилиной инициативе! — нарядилась в её свадебное платье и сфотографировалась со «старшим свидетелем» на предстоящей Лилиной свадьбе, здесь, к сожалению, не видно, а на бабушки Марусином оттиске я была в полный рост, и всем смотревшим ужасно нравились босые ноги «невесты» (где ты, мой неведомый псевдожених? не имел ли ты неприятностей из-за этой фотки?..):
Но зато на собственной свадьбе (имея полные основания надевать белое) я была в зелёном крепдешине, а расписывались мы с мужем в четверг, не в силах вынести всех этих обычных свадебных «радений» (на фотке все целы, просто тут не показываю без разрешения второго персонажа, да и не актуально это уже):
Вот подлинная владелица фаты и платья (мама плачет, папа внимательно наблюдает):
Переходим к обещанному «крутому авангарду».
Поскольку у меня не было возможности заделывать швы (наша ножная машинка не то что швы заделывать — строчки ровной и не рваной не в состоянии была произвести на свет, потому процесс пошива сводился к строгому планированию: как сшить вещь, чтобы не «сыпалась» по краям, причём ровно за один световой день, ибо ровно в 12 часов ночи наш славный кутюрье превращался в тыкву, теряя интерес к своему произведению на следующий день (если даже оставалось пришить воротник или карман) и никогда больше не возвращаясь к незаконченной вещи...
Вот драповая юбка цвета небелёной шерсти (с лёгкой примесью «топлёного молока» — цвета пенки), сшитая мной из ровного куска ткани, присборенного у талии с помощью обычной плательной резинки, и... на одной помоче, надетой через плечо наискосок, как орденская лента, — представлявшей собой сплетённую косичку (а «верх» — кримленовый покупной «батник» болотно-тополиного цвета «в равных доля́х» — в мелкую бежевую «ка́пушку»):
(Мне передали «мнение»: физмату твоя юбка не понравилась... — Боже, какой комплимент! — воскликнула я... на физмат шли все, кого не приняли на остальные факультеты.)
Вот платье из купонной ткани, сшитое по основной моей выкройке: берёте ткань, складываете её пополам, прорезаете дырку для головы, вырезаете прямоугольник для рукавов, сшиваете края рукавов и бока изделия «наволочным» швом, то есть дважды, с выворачиванием... а дальше «по вкусу» с помощью системы резиночек, верёвочек, застёжечек, прищепочек, пуговичек, змеечек...
Вот батистовое (из белого), крашенное в кастрюле, цвета состаренного, то есть покрытого сизовато-сиреневатой дымкой, шоколада, с кружевами из бабушки Марусиных (исходно белых) «подзоров», от которого — как с глубоким удовлетворением и гордостью за меня отметила ГВ, когда мы с ней однажды шли вместе по улице, — прочие девицы сворачивали шеи и головы (так у нас тогда одевалась чуть ли не я одна, ну разве что Михеся меня могла перещеголять с её лоскутковой юбкой, соломенной шляпой на голове и в соломенных же лаптях, купленных в сувенирной лавке, в таком виде «рассекавшая» по Москве):
Михесина юбка (лапти и шляпку дорисуйте в своём воображении сами):
Вот сарафан из купонной же ткани, с тесёмкой «змейка» вместо бретелек, продетой вместо резинки для «присборения» у горлышка:
Вот платье-сарафан из тонкой льняной ткани с добавлением синтетики для «немнущести» в мелкую зеленовато-серую клеточку на песочном фоне, сшитый мной к Любиной сельской свадьбе (на верхней фотке, где мы с Серёжей, она уже беременна):
Вот (на Тане) блузочка, сшитая мной из моего же батистового покрывала для моей детской кровати, которому моя фантазия подарила «вторую жизнь» (мы нашли какие-то травинки и синхронно грызём их):
А тут я в Таниной «джинсе́»:
А это юбка от неё:
Потом эта блузка, и без того ветхая, окончательно поистёрлась, я отрезала воланы рукавов и сшила накидку на белый льняной полупрозрачный сарафан и сдавала в нём госэкзамены и защищала дипломную, которую писала у ГВ (сшейте вместе две полоски ткани с оборкой, прихватив их по краям, и наденьте сверху на плечи, просунув голову в дырку, и разверните так, чтобы плечи были полностью прикрыты, а разрезы попадали на «перед и зад»)...
Эпоха «авангарда» закончилась вместе с окончанием мной института: училковский «дресс-код» не позволял экспериментов, и я перешла на классику строгих костюмов пиджак-юбка...
Здесь мне 41 или 42 года, я в гостях у Татьяны Семёновны, некогда сидевшей вместе с Джимом на дереве), на её диване, я давно уже не работаю ни в школе ни в институте, а в издательском холдинге, — в пиджаке френчеобразного типа:
Перстни куплены в восьмидесятые годы — это чароит (сиренево-дымчатый камень в серебряной оправе), неведомый розовато-дымчатый камень (и был ещё зелёный нефрит, оправа сломалась, камень где-то валяется), продававшиеся по баснословно дешёвой цене в ювелирном магазине — по два рубля за перстень! — по причине гигантских размеров: 22-й, что ли... Но нас ли испугать размерами? Мы накупили уйму себе и друзьям (какой-то серовато-зелёный камень послали ГВ), распилили оправы «на обороте» и соединили каждый по своему размеру; чёрная хризантемка и все чёрные перстни — это гагаты (гагат — чёрная кавказская смола, как янтарь, только чёрно-непрозрачный), купленные нами году в 1987-м в Грузинском центре в Москве (на Арбате? не помню... жив ли этот центр? не знаю...)... с янтарями всё понятно, агат со сканью — не помню, кажется, тоже где-то в Москве купили, я ещё его пускала по рядам в качестве «наглядного пособия», когда рассказывала студентам про «Разговор о Дант'е».
А вот то кольцо (голубая финифть со сканью) я купила за тридцать советских рублей в ювелирном магазине исключительно из любви к Осипу Эмильевичу.
Оно мне напомнило это стихотворение:
На бледно-голубой эмали,
Какая мыслима в апреле,
Берёзы ветви поднимали
И незаметно вечерели.
Узор отточенный и мелкий,
Застыла тоненькая сетка,
Как на фарфоровой тарелке
Рисунок, вычерченный метко, —
Когда его художник милый
Выводит на стеклянной тверди,
В сознании минутной силы,
В забвении печальной смерти.
1909
Ещё поживём...
Оля, ве́лик!
Мне его подарили уже в 2003 году, и я ездила на нём делать ремонт в новокупленной малосемейке — выкрасила бронзовой краской из баллончика, назвала, как коня, — Золотистый, — и ездила с Кирова в конец Роменской через весь город (тогда этого моста, соединившего мамин район и мой, не было).
Садись и катись! На все четыре сто́роны...
Музыкальный киоск
Ещё гуляют в городах Союза
Из мотыльковых, лапчатых материй
Китайчатые платьица и блузы.
Ещё машинка номер первый едко
Каштановые собирает взятки,
И падают на чистую салфетку
Разумные, густеющие прядки.
Ещё стрижей довольно и касаток,
Ещё комета нас не очумила,
И пишут...
Да, так вот о духах.
Духи мы покупали себе настоящие — французские Клима́, Фиджи, Шанель номер пять (Шанель Номер Пять!), они были по 25-30 рублей, примерно треть зарплаты учителя или половина повышенной стипендии (она была 56 рублей, а обычная 40), а кроме того были хорошие рижские (я любила Svaigais vejs, Свежий ветер — нет: Свежий Ветер!), польские... из французских мне больше всего нравились Клима, вообще всегда любила и люблю чуть тревожащее «кисло-свежее» (незабвенные папины огурцы кисло-свежие)... когда я недавно скачала Марусю Савицкую, я вспомнила, что у Тани был крем Sawa, которым я у неё всегда «душилась», используя исключительно для запаха, настолько тонкая кислинка, слегка напоминающая «климо́вскую», в нём была...
Сейчас как-то всё больше сладкие запахи выпускают, и я всегда ухожу разочарованной, перенюхав все «пизирьки» в магазине и так ничего и не купив, даже если у меня есть деньги на вымечтанную покупку. Одна юная девица клятвенно уверяла меня, что просто с годами восприятие запаха меняется (это я понюхала их «Клима» и ринулась срочно занюхивать всю эту приторную гадость зерновым кофе в специальной баночке), а когда я захохотала на весь их гламурный салон, поправилась: вообще-то фирмы под тем же названием стали выпускать совсем другую продукцию...
А ещё были польские духи Być może (часто в переводе на Может быть, но иной раз и без перевода), в которых мне нравилась «можжевеловая нотка», вообще обожаю смолистые запахи в духах...
И жутко мне не нравились болгарские духи — Сигнатюр, Болгарская роза... Хуже этого могла быть только Шахразада — неведомо чьего производства, ибо я страшилась даже взять в руки флакончик — потом не отмоешься...
Отчаявшись купить арабско-французский двадцатигривенный конфискат, летом я на подаренные на день рождения деньги купила ланкомовскую Чёрную магию (за двести гривен 15 мл!), чем-то напомнившую мне советские духи Нефертити, — и, выдушив их налево-направо (на себя, друзей и соседей), с облегчением вздохнула: не мой запах — тяжёлый, густой, тягучий, хоть и со свежей горчинкой-кислинкой.
Вообще я так подозреваю, что мой удел отныне — покупать себе репеллент Комарэкс: во-первых, он в зелёном флакончике, а во-вторых и в-главных, в его состав входит эвкалиптовое масло и цитронеллол: купив его летом 2011 года на Азовском море и побрызгавшись для вечернего сижения на террасе, я обалдела от счастья: духи! самые настоящие духи, мои любимые, давно забытые свеже-смолистые...
(Любителей гомерического хохота просят пройти по ссылке.)
Ну а теперь обещанные авангардные и неавангардные, обычные и свадебные наряды.
Девочки, ко мне!
Люблю появление ткани,
Когда после двух или трёх,
А то четырёх задыханий
Придёт выпрямительный вздох:
тканей было великое множество, и по вполне доступной цене, что давало мне возможность покупать их в неограниченных количествах для экспериментов в сфере «высокой моды» (в буквальном смысле — при росте 167 см я носила каблуки не менее 11-12 сантиметров, как меня ни умоляла Таня: только когда мы пойдём кино, ты каблуки не надевай...), к моей радости и маминой печали (мама вздыхала: Тома-Тома, когда ты уже поймёшь, что ты не портниха?.. а я и не была портниха, я была кутюрье).
Я так подозреваю, что моя «откутюрная» эпоха совпала с поступлением в институт и с наступлением миди и макси на тотальное мини, сопровождавшее все мои школьные годы, потому что почти не осталось фоток самолично сшитых мной мини-нарядов.
Ещё вот только недавно было такое (здесь мне 16 лет, мы на Азовском море в Тубале, на обороте написано моей рукой: «“Мам, дай причешу, а Серёжа [мой двоюродный брат-ровесник, дяди Толин и тёти Шурин сын] сфотографирует”. “Не хочу, не буду, не буду, не хочу!”. Август 1975 г.»):
— мы носили короткое, у нас в школе была «квота» — не более восьми сантиметров от середины колена, и учителя ходили с линейками, осуществляя «контрольные измерения», а у меня оказалось... тридцать два сантиметра (а сзади под «ватерлинией» оставался один сантиметр, и ходить можно было только прямо, не наклоняясь, а ровненько приседая), и на этом снимке не самое моё короткое платье, — а уже завтра по улицам пошли девицы, заставлявшие наших «подъе́здных» сплетниц срываться со скамейки у подъезда и бежать за угол кафе «Вечорни́ці» (на месте которого ныне стоит жёлто-серый супермаркет «Эко», переделанный из этих самых Вэчорныць...) и смотреть вслед проходящим по улице Кирова модницам...
И одно время была мода (наполовину вынужденная, поскольку верхняя одежда не поспела за нижней), чтобы низ платья или юбки был намного длиннее, чем низ пальто или плаща (см. в альбоме).
В конце семидесятых (и ещё немного в начале восьмидесятых) носили кримплен (однотонный, но «фактурный», с вытисненным рисунком, — и цветной), нейлон (одно- и разноцветный, и на Виолетте Полуклёвой была надета одна из моих цветных нейлоновых кофт расцветки «вырвиглаз»), а потом — разноцветную же тонкую шерсть и однотонный толстый драп, используемый не для верхней одежды, а в основном для юбок.
Ну и само собой разные «батники» и брюки, включая джинсы (у меня никогда не было фирмы́, покупаемой у фарцовщиков, это было безумно дорого — двести советских рублей, две учительских зарплаты, мне и в голову не пришло бы отдать столько за тряпку, меня вполне устраивали купленные за десятку в советском магазине).
Кстати о цветной джинсе́. Она продавалась в универмаге (импортные костюмы пиджак-юбка: у меня в клеточку и под поясок, у Тани с каким-то «заграничным» рисунком, мы их носили раздельно, «костюмно» они не смотрелись), иногда совершенно свободно, иногда случайно — по звонку подруги: в универмаге «выбросили» красивые костюмы! И ты хватаешь деньги и бежишь-едешь в универмаг...
Была ещё клетчатая «шотландка» в широчайшем ассортименте, глаза-разбегающемся многообразии оттенков и сочетаний клеток с полосками разных размеров и конфигураций (обожаю клетку и полоску, особенно на брюках!), невероятной красоты и опять-таки необозримого ассортимента крепдешины (однажды ГВ «напала» в уценёнке на потрясающей, изумительной чудесности крепдешин: на грязноватом, цвета прекрасного чернозёма с сиреневинкой основном фоне там были разбросаны крупные зелёные листья бабушки Марусиного «филодендрона», то есть дырчатой монстеры, — и она купила весь рулон, и дарила друзьям; и конечно же, в одну из «первых очередей» она вручила отрез на платье мне, и я пошила нечто «безумительно-авангардное», на сворачивание шей прохожих)...
Ох!..
Моё нейлоновое жёлто-коричнево-зелёное платьице с кленовыми листьями:
Лилино из цветной тонкой шерсти:
 |
| Альбом: Китайчатые платьица |
Моё кримпленовое, сиренево-белое с ромбическим рисунком (покупное, авангард по всем правилам композиционного томления я покажу вам ниже), на резинке у горлышка:
Мой кримпленовый же сарафан, на резинке же, но уже на талии, такие продавались вишнёвые с зелёненькими вишенками и зелёные с вишнёвыми, мне попался вишнёвый, а у моей одногруппницы Оли Тютюнник был зелёный, и я на него с вожделением поглядывала (в Ленинграде было холодно, потому пришлось поддевать под него чёрный свитер, как и под сиренево-белое платье):
Советские джинсы за десять рублей:
Моё кримпленовое платье цвета морской волны с купонным рисунком (и самолично пришитыми батистовыми кружевами — так называемой «прошвой»):
(Я третья слева)
И непременно белые или цветные гольфики:
Танино голубое кримпленовое, с модными тогда кружочками-вырезами:
Мой коричневый кримпленовый пиджак с бело-коричнево-полосатой юбкой:
Моё серо-жемчужное из жатого шёлка с «потайным» (выдавленным) рисунком:
Мой тёмно-синий кримпленовый (или тогда уже — в 1980 году — была какая-то другая искусственная ткань с вкраплением натуральной шерсти?) костюм на Таниной свадьбе:
«Нижнее бельё» (мы в роли придворных дам — и авторов «либретто», по причине полной неспособности играть роли первого плана, — на спектакле «Голый король», где в роли режиссёра выступила Галина Васильевна; мы были в киверах, сапогах — и панталонах, и очень эффектно падали в обморок, — я до сих пор помню, «как это делается»):
«Свадебное»: на свадьбе Лили я (пятнадцати-с-чем-то-летняя) — по Лилиной инициативе! — нарядилась в её свадебное платье и сфотографировалась со «старшим свидетелем» на предстоящей Лилиной свадьбе, здесь, к сожалению, не видно, а на бабушки Марусином оттиске я была в полный рост, и всем смотревшим ужасно нравились босые ноги «невесты» (где ты, мой неведомый псевдожених? не имел ли ты неприятностей из-за этой фотки?..):
Но зато на собственной свадьбе (имея полные основания надевать белое) я была в зелёном крепдешине, а расписывались мы с мужем в четверг, не в силах вынести всех этих обычных свадебных «радений» (на фотке все целы, просто тут не показываю без разрешения второго персонажа, да и не актуально это уже):
Вот подлинная владелица фаты и платья (мама плачет, папа внимательно наблюдает):
Переходим к обещанному «крутому авангарду».
Поскольку у меня не было возможности заделывать швы (наша ножная машинка не то что швы заделывать — строчки ровной и не рваной не в состоянии была произвести на свет, потому процесс пошива сводился к строгому планированию: как сшить вещь, чтобы не «сыпалась» по краям, причём ровно за один световой день, ибо ровно в 12 часов ночи наш славный кутюрье превращался в тыкву, теряя интерес к своему произведению на следующий день (если даже оставалось пришить воротник или карман) и никогда больше не возвращаясь к незаконченной вещи...
Вот драповая юбка цвета небелёной шерсти (с лёгкой примесью «топлёного молока» — цвета пенки), сшитая мной из ровного куска ткани, присборенного у талии с помощью обычной плательной резинки, и... на одной помоче, надетой через плечо наискосок, как орденская лента, — представлявшей собой сплетённую косичку (а «верх» — кримленовый покупной «батник» болотно-тополиного цвета «в равных доля́х» — в мелкую бежевую «ка́пушку»):
(Мне передали «мнение»: физмату твоя юбка не понравилась... — Боже, какой комплимент! — воскликнула я... на физмат шли все, кого не приняли на остальные факультеты.)
Вот платье из купонной ткани, сшитое по основной моей выкройке: берёте ткань, складываете её пополам, прорезаете дырку для головы, вырезаете прямоугольник для рукавов, сшиваете края рукавов и бока изделия «наволочным» швом, то есть дважды, с выворачиванием... а дальше «по вкусу» с помощью системы резиночек, верёвочек, застёжечек, прищепочек, пуговичек, змеечек...
Вот батистовое (из белого), крашенное в кастрюле, цвета состаренного, то есть покрытого сизовато-сиреневатой дымкой, шоколада, с кружевами из бабушки Марусиных (исходно белых) «подзоров», от которого — как с глубоким удовлетворением и гордостью за меня отметила ГВ, когда мы с ней однажды шли вместе по улице, — прочие девицы сворачивали шеи и головы (так у нас тогда одевалась чуть ли не я одна, ну разве что Михеся меня могла перещеголять с её лоскутковой юбкой, соломенной шляпой на голове и в соломенных же лаптях, купленных в сувенирной лавке, в таком виде «рассекавшая» по Москве):
Михесина юбка (лапти и шляпку дорисуйте в своём воображении сами):
Вот сарафан из купонной же ткани, с тесёмкой «змейка» вместо бретелек, продетой вместо резинки для «присборения» у горлышка:
Вот платье-сарафан из тонкой льняной ткани с добавлением синтетики для «немнущести» в мелкую зеленовато-серую клеточку на песочном фоне, сшитый мной к Любиной сельской свадьбе (на верхней фотке, где мы с Серёжей, она уже беременна):
Вот (на Тане) блузочка, сшитая мной из моего же батистового покрывала для моей детской кровати, которому моя фантазия подарила «вторую жизнь» (мы нашли какие-то травинки и синхронно грызём их):
А тут я в Таниной «джинсе́»:
А это юбка от неё:
Потом эта блузка, и без того ветхая, окончательно поистёрлась, я отрезала воланы рукавов и сшила накидку на белый льняной полупрозрачный сарафан и сдавала в нём госэкзамены и защищала дипломную, которую писала у ГВ (сшейте вместе две полоски ткани с оборкой, прихватив их по краям, и наденьте сверху на плечи, просунув голову в дырку, и разверните так, чтобы плечи были полностью прикрыты, а разрезы попадали на «перед и зад»)...
Эпоха «авангарда» закончилась вместе с окончанием мной института: училковский «дресс-код» не позволял экспериментов, и я перешла на классику строгих костюмов пиджак-юбка...
Здесь мне 41 или 42 года, я в гостях у Татьяны Семёновны, некогда сидевшей вместе с Джимом на дереве), на её диване, я давно уже не работаю ни в школе ни в институте, а в издательском холдинге, — в пиджаке френчеобразного типа:
Перстни куплены в восьмидесятые годы — это чароит (сиренево-дымчатый камень в серебряной оправе), неведомый розовато-дымчатый камень (и был ещё зелёный нефрит, оправа сломалась, камень где-то валяется), продававшиеся по баснословно дешёвой цене в ювелирном магазине — по два рубля за перстень! — по причине гигантских размеров: 22-й, что ли... Но нас ли испугать размерами? Мы накупили уйму себе и друзьям (какой-то серовато-зелёный камень послали ГВ), распилили оправы «на обороте» и соединили каждый по своему размеру; чёрная хризантемка и все чёрные перстни — это гагаты (гагат — чёрная кавказская смола, как янтарь, только чёрно-непрозрачный), купленные нами году в 1987-м в Грузинском центре в Москве (на Арбате? не помню... жив ли этот центр? не знаю...)... с янтарями всё понятно, агат со сканью — не помню, кажется, тоже где-то в Москве купили, я ещё его пускала по рядам в качестве «наглядного пособия», когда рассказывала студентам про «Разговор о Дант'е».
А вот то кольцо (голубая финифть со сканью) я купила за тридцать советских рублей в ювелирном магазине исключительно из любви к Осипу Эмильевичу.
Оно мне напомнило это стихотворение:
На бледно-голубой эмали,
Какая мыслима в апреле,
Берёзы ветви поднимали
И незаметно вечерели.
Узор отточенный и мелкий,
Застыла тоненькая сетка,
Как на фарфоровой тарелке
Рисунок, вычерченный метко, —
Когда его художник милый
Выводит на стеклянной тверди,
В сознании минутной силы,
В забвении печальной смерти.
1909
Ещё поживём...
Оля, ве́лик!
Мне его подарили уже в 2003 году, и я ездила на нём делать ремонт в новокупленной малосемейке — выкрасила бронзовой краской из баллончика, назвала, как коня, — Золотистый, — и ездила с Кирова в конец Роменской через весь город (тогда этого моста, соединившего мамин район и мой, не было).
Садись и кати
Музыкальный киоск
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства — значит, текст уворован ботами-плагиаторами.
no subject
Мне даже подгонять одежду стало лень - если надо что-то укоротить или сузить - не покупаю.
Честно говоря, жалко времени, угробленного на десятки платьев, блузок, юбок и брюк. Я ведь даже пальто сама шила! А сколько детских комбинезонов и комбинезончиков нашито из старых плащей!
А ты красавица! И чем старше, тем "лучшее" делаешься :)))
(no subject)
no subject
(no subject)
no subject
Так много разных воспоминаний пробудило. Помню из дества, как дотсавали купонные ткани (кажется, так называется, когда по одному краю крупный узор,и помню платья в цветочек (мамины), и моду на ткань-"газетку"
Кольца очень понравились.
no subject
Так много разных воспоминаний пробудило. Помню из детства, как доставали купонные ткани (кажется, так называется, когда по одному краю крупный узор,и помню платья в цветочек (мамины), и моду на ткань-"газетку"
Кольца очень понравились.
И еще который раз отмечаю, что невесты свадебных нарядах конца 60-х, семидесятых и самого начала 80-х годов выглядят часто нежней, естественней и трогательней, да и просто приличней, чем нынешние разодетые по всей науке шика и гламура.
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
Тамарочка, а не помните, как называлась ткань, которая вошла в моду сразу после кримплена. Мягкая такая и как бы чуть ворсистая, расцветка была обычно такая: тёмный, насыщенный фон (фиолетовый, тёмно-синий , вишнёвый, а на нём мелкий рисунок - цветочки, обычно белые. Мучаюсь, не могу вспомнить. Кажется то ли в начале слова была буква Ф, то ли в середине где-то...
Все ходили в платьях из этой ткани, как инкубаторские, это начало 80-х, кажется.
Или наоборот, это до кримплена было?..
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)