Я научился вам, блаженные слова...

Э-э-э (сказали мы с Петром Ивановичем)... ну я это таё, и так уж и ну... ну это не совсем классика, это просто цитата-цикада такая — из Гоголя, ага.

Это я просто пока сортирую фоточки к шёлковому пути, и вспоминаю все эти «крохи у ртю», не помещающиеся в шапку и мешающие сказать лошади тпру, — а вчера девчонкам-подружкам рассказывала на память новую цитату из «Мёртвых душ», которые вот уже казалось бы наизусть знаю, но опять что-то новое вдруг да увижу — как будто камешки волшебного калейдоскопа всякий раз по-иному посверкивают...

Говорила Ира Скиба, сетуя, ( что... )

Ах, матушка, не довершай удара: я ведь в эти дни, недели и месяцы наведения порядка в доме и дворе ещё и между делом успела почистить компик — а это, извините, больше чем полтора терабайта информации...

Признаюсь честно — перед массивом фотографий струсила, так и оставила пока, а вот лишние файлы удалила — скачанные, «рабочие» в разных «Моих документах», «Архивах», «Работах» — все эти заводы, диссеры-шмиссеры и прочая дрянь редакторско-корректорская, райтерско-рерайтерская да переводческая...

Систематизировала музыку (гигов семьсот, не меньше) — Вивальдев к Вивальдям, Бахов к Бахам, Моцартов к Моцартам...
Ещё и отловила гигов двести дублей, специальную программку скачала по поиску дублетов.

Теперь в компике порядок (на который меня сподвигла ситуация гром-не-грянет-мужик-не-перекрестится: ежедневно скачиваемую музыку стало некуда сохранять), и я его теперь поддерживаю, поступая как с посудой: завела одну папку, где всё новоскачиваемое, и сразу чищу её, попользовавшись, — так и с чашками-тарелками, ведь стоит только поставить одну чашечку в раковину — уж будьте покойны, она приведёт товарок, ещё и всю родню натащит — тарелок, сковородок и кастрюль...
(Теперь у меня другая крайность: бывает, я включаю воду для мытья тарелки или чашки ещё не допив или не доев.)

...Я не помню, когда именно я научилась читать — от Лили; возможно, поэтому я совсем не ( помню... )

Крибле, крабле, бумс!

Немного волшебства: возьмите некоторую часть инета, добавьте мою хорошую память (таки Фриш!) и перемешайте листки из вещевого мешка Макса Фриша с моими листками из гаражных мешков (ну, положим, тут я вру: мешок, точнее, коробка с письмами ГВ никогда не бывала в гараже) — и получим опросник, на который я давала ответы лет тридцать назад...

Тогда я была не замужем, следовательно, детей у меня и не предполагалось даже (этим объясняется ответ на третий вопрос — «много теоретически», по причине неучастия в процессе, поскольку тогда «не замужем« — по крайнем мере для меня — автоматически означало откуда взяться дитя́м?), и в этом контексте очень смешно смотрится мой ответ на вопрос под номером 26 (забегая вперёд: раздражать то, о чём спрашивали, начало не по времени суток, а по времени совместного «прожитья», точнее, по «выяснившимся обстоятельствам»).

Лет мне было примерно 26 (судя по ответу номер 11) — значит, год 1985-й и значит, я уже работала в пединституте ассистентом на кафедре русского языка... и значит, я была такой, как на этом юзерпике, где мне чуть больше двадцати семи.

Очевидно, «Вопросы литературы» соединили тогда серию фришевских двадцатипятикомпонентных опросных листов в один в «сотенный» опросник... или другой какой-то журнал?
Ну не «Иностранка» же? а может и она...

И, кажется, они предложили этот опросник или читателям, или скорее другим современным писателям или деятелям культуры, этих уже «тонкостев» память моя не удержала... годы уж не те... кхе-кхе-кхе.

(И, кстати, вот откуда ноги-то растут у жэжэшных «ста фактов обо мне»! я уж молчу о девичьих альбомах пу- и допушкинских времён!)

Так или иначе, а для чистоты эксперимента я даю ссылку на ряд вопросов (судя по моим ответам, они в общем и целом совпадают, но кое-что редакцией было опущено) из «Листков из вещевого мешка» (с подзаголовком «Дневник 1966-1971») Макса Фриша (и листайте там дальше постранично, выискивая опросные листы), а вы можете попробовать ответить на эти вопросы, а потом сличить результаты с моими «подкатными».

А можете воспользоваться моим реконструированным «сотовиком», поскольку авторы опросника, на который отвечала я, что-то выбрасывали, что-то соединяли, очень прихотливо, и списки совпадают не то что не стопроцентно, а процентов на десять, если не пять (и любопытно теперь взглянуть, от каких вопросов нас оберегали, чтобы не подтолкнуть к ненужным ответам).

И, насколько я помню, там учитывались гендерные факторы: если Фриш спрашивал про женщин, то составители компиляции или писали «партнёр», или «представитель противоположного пола», или, как я, в скобках или через косую черту мужчина/женщина... а поскольку я этого точно не помню и реконструировала опросник по своим ответам, то и делала гендерные поправки как бог на душу положит.

Крибле, крабле, ( бумс... )

Отгадайте, чем я сейчас занималась?

Вместо того чтобы опять идти на гаражный оброк (солнышко выглянуло и опять наступила почти летняя благостыня — после заморозков-то), глянула в комп на время — ан уже ноябрь!

Жутко захотелось найти свой давно обещанный перевод «вытесненного Фроста» (из письма Хорольского ко мне: «слишком много импрессий, не вытесняйте Фроста»).

( Поискала-поискала... )

Раскатилась было в словари свои любимые этимологические — а дзу́ськы, какие-то проблемы с сервером.

Предамся тогда мемуарам из другого мешка.

Думала, потеряла оригинал того самого — невозможного для перевода* — чешского стихотворения, ан нет! точнее, ( есть!.. )

Татьяна в лес; медведь за нею;
Снег рыхлый по колено ей;
То длинный сук её за шею
Зацепит вдруг, то из ушей
Златые серьги вырвет силой;
То в хрупком снеге с ножки милой
Увязнет мокрый башмачок;
То выронит она платок;
Поднять ей некогда; боится,
Медведя слышит за собой,
И даже трепетной рукой
Одежды край поднять стыдится;
Она бежит, он всё вослед,
И сил уже бежать ей нет.

А. С. Пушкин. Евгений Онегин

А сегодня мы играем в тесты!

...Однажды Галина Васильевна прислала мне в письме такой ( тест... )

Вот так всегда бывает с теми, кто пытается уйти от жизненных реалий в виртуал!

Казалось бы — всё, ты удалился от всех жизненных забот и тревог в научный скит, ушёл скитаться (сладостно) по пространствам этимологии, блуждая по страницам словарей...

....................................


...как тут из-за угла (и отнюдь не с пустым мешком, о если бы пустой мешок!..) выходит на тебя «дубина народной войны»: кий, сто раз обхаянный, обхуленно-обхваленный, вызывающий раскаяние, нечаянно-нечуянный... он самый!

Нет, я давно чуяла его, он буквально витал в воздухе, когда я раздумывала и над шалостями языка, и особенно над хаем с нехаем (вспоминая анекдот про нэха́й щасты́ть), но чтобы так — буквально в лоб???

Это что же это такое деется, а?
Это же мне что теперь, в словари не ходить вовсе?

Нет, я давно знала, что все так называемые обсценные, матерные слова, якобы не имеющие никакого смысла, кроме какого-то древнемагического, — на самом деле имеют самый что ни на есть осмысленный смысл, одно из них (отягощённая филологическими знаниями о чередованиях корней, о всяких юсах, больших и малых) я сразу опознала в блуде...

Но чтобы ЭТО???????????????????????

В общем, под кат не ходите: я сама такого не видывала никогда, никогда не слышала о таком предмете (что вы? о чём это вы? как вы сказали? как????????), и вы ( не смотрите... )

Если на клетке слона прочтёшь надпись «буйвол», не верь глазам своим.
Козьма Прутков

Отсидев на галерах 21 час (с 16.00 до 16.00 с кратким перерывом на тревожный сон с четырёх до семи утра), я вчера не успевала поспать хотя бы часок перед нашей традиционной встречей в день рождения Галины Васильевны, который на этот раз мы решили отметить на псляже.

Посплю там, — решила я, — и мы встретились сначала около универмага, где затеяли традиционную ( же... )