Испанская песенка, или
7 June 2009 14:49![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
tamara_borisovaК вопросу о виш-листах–2
Я, конечно, «дико извиняюсь», но пока не отсканировала обещанных Пушкина с Гоголем, которые «в Сумах», — ну совсем неожиданно* для меня вылез самовольной Татьяной (удравшей штуку — вышедшей замуж неожиданно для Пушкина) другой лоскуток.
Поливала себе тихо-мирно удобрением помидоры, предварительно распушивая землю, — и вдруг он как защекочется...
Прямо с утра стала искать на Ютубе, чтобы вам показать.
А Пушкина-Гоголя я сегодня же и отсканирую, вот только «татьяну» выпущу...
А спорим, что я однажды получила самый оригинальный подарок — сказать без ложной скромности — в целом мире?
Вот спорим, а?
Рассказываю. Когда я училась в четвёртом классе (а мы жили тогда под городом Днепрорудный в Васильевском районе Запорожской области), нас — для наглядного изучения истории древнего мира — повезли на экскурсию на свежеот(к)рытую тогда Гайманову могилу — захоронение скифского царя на кургане IV века до н. э. — кстати, как раз у села Балки, где мы тогда жили (папа, как я уже много раз говорила, был инженером по специальности «механизация сельского хозяйства», и всё моё детство прошло «в роскоши мелкопоместной жизни»).
Захоронение было богатейшее (в первую очередь как культурная ценность, но и по количеству найденного золота тоже), скифское золото попало в музеи, а нас повезли уже когда все важные археологические работы были завершены (что было очень разумно, судя по дальнейшему развороту событий, о которых по всем правилам композиционного томления я расскажу чуть ниже).
Итак, нас привезли на автобусе или даже на автобусах (скорее всего, повезли все четвёртые классы сразу), под предводительством экскурсовода, классных руководителей и пионервожатых спустили по страшным деревянным лестницам в глубокое подземелье... Скажу я вам, все дальнейшие посещения аттракционов типа «комнат» или «пещер страха» — детский лепет по сравнению с нашим посещением царского захоронения!
Все эти извивы и повороты, затхлость и кромешная, «первобытная» подземная темнота (конечно же, не разгоняемая жалким светом фонарика впереди идущего экскурсовода) — как говорит один мой знакомый украинский националист (с которым мы приятельствуем), цэ нэ на мойи нэрвы...
Судите сами: в одной из ниш прямо на земле лежал самый настоящий и целый (до нашего посещения — но об этом пока тсс...) скелет рабыни!..
Потом мы наконец выбрались на поверхность, и нам показали процесс просеивания золота: через систему разнокалиберных решёт рабочие как раз протирали глинистую почву, поднимаемую на лебёдках из каньона.
Ну, долго ли, коротко ли, но вконец ошалевших нас наконец погрузили в автобусы.
Вот уж взревели моторы... как вдруг — стоп! Чуть ли не под передние колёса бросился экскурсовод, замахал руками, с требованием немедленно остановить автобус и открыть дверь.
И тут ко мне по проходу мчится одноклассник (я его совершенно не помню теперь, да и спустя некоторое время уже не помнила, а ведь с тех пор прошло страшно сказать сколько лет!) и суёт мне что-то в руку, какой-то крохотный свёрток, завёрнутый в бумажку, с криком: «Это подарок! развернёшь дома!».
Бежит на своё место — и почти сразу же открывается автобусная дверь, в которую врывается разъярённый экскурсовод...
...Оказывается, мальчишки разобрали на сувениры скелет этой самой дважды (или трижды, если не многажды) несчастной рабыни.
Происходит экспроприация экспроприированного, учителя и ученики в трансе (по разным причинам), мы едем домой, я тихонько разворачиваю бумажку с подарком — и с ужасом вижу фалангу одного из пальцев разобранной «экскурсантами» рабыни...
Я в полном шоке — и от подарка, и от невозможности подойти к учительнице и «сдать» фалангу вместе с подарившим её, и от неясного архаического томления — ведь страшно даже подумать, сквозь какую толщу веков произошло это «пожатие руки»...
Долго я томилась и дома, не зная, как поступить.
Потом завернула фалангу в ватку, как в саван, и просто бросила куда-то в небо злосчастный подарок, приземлившийся в дальние кусты.
Там он, я думаю, и самозахоронился.
А я, как видите, пронесла об этом воспоминание через всю жизнь.
И полагаю теперь, что на Страшном суде мы обязательно будем стоять рядом — тем более, что и у меня жизнь получилась совсем не барская.
...С этим курганом была связана ещё одна история, на сей раз более оптимистическая.
Моя старшая сестра Лиля училась в том же Днепрорудном (мы с ней ездили туда в русскую школу — в Балках была только украинская, где преподавала русский язык моя мама; однажды мы даже предприняли попытку перевести в эту школу меня, я не смогла переучиться и продолжала ездить за 10 километров — но об этом отдельный рассказ), и я запомнила два особо ярких события, происшедших примерно в то же время, что и археологическая «расчленёнка».
Первый был связан с каким-то школьным праздником, где Лиля вместе с другими ученицами выступала в роли «волшебницы»: с помощью нехитрого химического опыта они превращали обычную бесцветную воду в колбах в феерию красок — ярко-синих, алых, малиновых, жёлтых, зелёных, — опуская в колбы неприметные стеклянные палочки.
Второй — с пребыванием Лили в числе других одноклассников на отработке в совхозе, на землях которого и располагалась Гайманова могила.
Мы ездили проведывать сестру, привозя ей тёплые вещи и еду (они жили в палатках и питались скудным сухим пайком), и Лиля научила меня песенке, сочинённой ими в связи с пребыванием вблизи святыни.
И потом, когда она вернулась, мы часто устраивали концерты, где одним из ударных номеров была скифско-испанская песенка, в чьём припеве я через годы опознала танец из «Лебединого озера» Петра Ильича Чайковского (допросив сестру об истоках, я узнала, что припев сочинила её одноклассница, у которой мама была преподавательницей в музыкальной школе).
Нам был доверен аккомпанемент, сестра солировала в припеве и в основных куплетах.
Но сначала (перед ударным номером в виде припева с аккомпанементом) привожу текст первого куплета (увы, остальные моя память не сохранила, я же отвечала только за аккомпанемент):
На Гаймановой могиле
Скифы бродят при луне —
Это мы их разбудили
Диким храпом в тишине!
И тут — внимание, кульминация!!! — вступал наш аккомпанемент, а потом и соло сестры (в виде «а-а-а»):
– А тумба-тумба-рас,
А тумба-тумба-рас,
А тумба-тумба-рас,
А тумба-тумба-рас,
А тумба-тумба-рас...
И на этом однообразном, но исполняемом с большим воодушевлением фоне высоко в облаках реял голос сестры:
– А-а, а-а-а, а-а-а, а-а-а-а...
– А тумба-тумба-рас,
А тумба-тумба-рас...
– А-а, а-а-а, а-а-а, а-а-а-а...
Вот она, испанская песенка, точнее, он (танец), слушайте и смотрите самое начало клипа:
Наверное, в нашем исполнении всё это выглядело примерно так (это другой испанский танец из другого балета Чайковского):
Вот он исполненный «по-человечески»:
А кстати, и в мобилке у меня Чайковский звучит, только третий танец, китайский:
Такова экспансия высокого искусства и глубокой истории в нашу самую, казалось бы, заурядную и обыденную жизнь...
А это я в четвёртом или пятом классе:
Примечание
* Хотя «к чему лукавить» — ясное дело, откуда Чайковский вылез, — из гаршиновской «Дуэли», конечно же... А вы говорите, долой Фрейда...
UPD. По просьбам трудящихся выложила звуковую иллюстрацию: песенку о бродящих при луне скифах:
Подпись под картинкой:
Изображение скифов на вазе времён Македонского. Серебро, позолота. IV в. до н.э.
Курган «Гайманова могила». Запорожская область. Сюжет дружеской попойки.
Я, конечно, «дико извиняюсь», но пока не отсканировала обещанных Пушкина с Гоголем, которые «в Сумах», — ну совсем неожиданно* для меня вылез самовольной Татьяной (удравшей штуку — вышедшей замуж неожиданно для Пушкина) другой лоскуток.
Поливала себе тихо-мирно удобрением помидоры, предварительно распушивая землю, — и вдруг он как защекочется...
Прямо с утра стала искать на Ютубе, чтобы вам показать.
А Пушкина-Гоголя я сегодня же и отсканирую, вот только «татьяну» выпущу...
А спорим, что я однажды получила самый оригинальный подарок — сказать без ложной скромности — в целом мире?
Вот спорим, а?
Рассказываю. Когда я училась в четвёртом классе (а мы жили тогда под городом Днепрорудный в Васильевском районе Запорожской области), нас — для наглядного изучения истории древнего мира — повезли на экскурсию на свежеот(к)рытую тогда Гайманову могилу — захоронение скифского царя на кургане IV века до н. э. — кстати, как раз у села Балки, где мы тогда жили (папа, как я уже много раз говорила, был инженером по специальности «механизация сельского хозяйства», и всё моё детство прошло «в роскоши мелкопоместной жизни»).
Захоронение было богатейшее (в первую очередь как культурная ценность, но и по количеству найденного золота тоже), скифское золото попало в музеи, а нас повезли уже когда все важные археологические работы были завершены (что было очень разумно, судя по дальнейшему развороту событий, о которых по всем правилам композиционного томления я расскажу чуть ниже).
Итак, нас привезли на автобусе или даже на автобусах (скорее всего, повезли все четвёртые классы сразу), под предводительством экскурсовода, классных руководителей и пионервожатых спустили по страшным деревянным лестницам в глубокое подземелье... Скажу я вам, все дальнейшие посещения аттракционов типа «комнат» или «пещер страха» — детский лепет по сравнению с нашим посещением царского захоронения!
Все эти извивы и повороты, затхлость и кромешная, «первобытная» подземная темнота (конечно же, не разгоняемая жалким светом фонарика впереди идущего экскурсовода) — как говорит один мой знакомый украинский националист (с которым мы приятельствуем), цэ нэ на мойи нэрвы...
Судите сами: в одной из ниш прямо на земле лежал самый настоящий и целый (до нашего посещения — но об этом пока тсс...) скелет рабыни!..
Потом мы наконец выбрались на поверхность, и нам показали процесс просеивания золота: через систему разнокалиберных решёт рабочие как раз протирали глинистую почву, поднимаемую на лебёдках из каньона.
Ну, долго ли, коротко ли, но вконец ошалевших нас наконец погрузили в автобусы.
Вот уж взревели моторы... как вдруг — стоп! Чуть ли не под передние колёса бросился экскурсовод, замахал руками, с требованием немедленно остановить автобус и открыть дверь.
И тут ко мне по проходу мчится одноклассник (я его совершенно не помню теперь, да и спустя некоторое время уже не помнила, а ведь с тех пор прошло страшно сказать сколько лет!) и суёт мне что-то в руку, какой-то крохотный свёрток, завёрнутый в бумажку, с криком: «Это подарок! развернёшь дома!».
Бежит на своё место — и почти сразу же открывается автобусная дверь, в которую врывается разъярённый экскурсовод...
...Оказывается, мальчишки разобрали на сувениры скелет этой самой дважды (или трижды, если не многажды) несчастной рабыни.
Происходит экспроприация экспроприированного, учителя и ученики в трансе (по разным причинам), мы едем домой, я тихонько разворачиваю бумажку с подарком — и с ужасом вижу фалангу одного из пальцев разобранной «экскурсантами» рабыни...
Я в полном шоке — и от подарка, и от невозможности подойти к учительнице и «сдать» фалангу вместе с подарившим её, и от неясного архаического томления — ведь страшно даже подумать, сквозь какую толщу веков произошло это «пожатие руки»...
Долго я томилась и дома, не зная, как поступить.
Потом завернула фалангу в ватку, как в саван, и просто бросила куда-то в небо злосчастный подарок, приземлившийся в дальние кусты.
Там он, я думаю, и самозахоронился.
А я, как видите, пронесла об этом воспоминание через всю жизнь.
И полагаю теперь, что на Страшном суде мы обязательно будем стоять рядом — тем более, что и у меня жизнь получилась совсем не барская.
...С этим курганом была связана ещё одна история, на сей раз более оптимистическая.
Моя старшая сестра Лиля училась в том же Днепрорудном (мы с ней ездили туда в русскую школу — в Балках была только украинская, где преподавала русский язык моя мама; однажды мы даже предприняли попытку перевести в эту школу меня, я не смогла переучиться и продолжала ездить за 10 километров — но об этом отдельный рассказ), и я запомнила два особо ярких события, происшедших примерно в то же время, что и археологическая «расчленёнка».
Первый был связан с каким-то школьным праздником, где Лиля вместе с другими ученицами выступала в роли «волшебницы»: с помощью нехитрого химического опыта они превращали обычную бесцветную воду в колбах в феерию красок — ярко-синих, алых, малиновых, жёлтых, зелёных, — опуская в колбы неприметные стеклянные палочки.
Второй — с пребыванием Лили в числе других одноклассников на отработке в совхозе, на землях которого и располагалась Гайманова могила.
Мы ездили проведывать сестру, привозя ей тёплые вещи и еду (они жили в палатках и питались скудным сухим пайком), и Лиля научила меня песенке, сочинённой ими в связи с пребыванием вблизи святыни.
И потом, когда она вернулась, мы часто устраивали концерты, где одним из ударных номеров была скифско-испанская песенка, в чьём припеве я через годы опознала танец из «Лебединого озера» Петра Ильича Чайковского (допросив сестру об истоках, я узнала, что припев сочинила её одноклассница, у которой мама была преподавательницей в музыкальной школе).
Нам был доверен аккомпанемент, сестра солировала в припеве и в основных куплетах.
Но сначала (перед ударным номером в виде припева с аккомпанементом) привожу текст первого куплета (увы, остальные моя память не сохранила, я же отвечала только за аккомпанемент):
На Гаймановой могиле
Скифы бродят при луне —
Это мы их разбудили
Диким храпом в тишине!
И тут — внимание, кульминация!!! — вступал наш аккомпанемент, а потом и соло сестры (в виде «а-а-а»):
– А тумба-тумба-рас,
А тумба-тумба-рас,
А тумба-тумба-рас,
А тумба-тумба-рас,
А тумба-тумба-рас...
И на этом однообразном, но исполняемом с большим воодушевлением фоне высоко в облаках реял голос сестры:
– А-а, а-а-а, а-а-а, а-а-а-а...
– А тумба-тумба-рас,
А тумба-тумба-рас...
– А-а, а-а-а, а-а-а, а-а-а-а...
Вот она, испанская песенка, точнее, он (танец), слушайте и смотрите самое начало клипа:
Наверное, в нашем исполнении всё это выглядело примерно так (это другой испанский танец из другого балета Чайковского):
Вот он исполненный «по-человечески»:
А кстати, и в мобилке у меня Чайковский звучит, только третий танец, китайский:
Такова экспансия высокого искусства и глубокой истории в нашу самую, казалось бы, заурядную и обыденную жизнь...
А это я в четвёртом или пятом классе:
Примечание
* Хотя «к чему лукавить» — ясное дело, откуда Чайковский вылез, — из гаршиновской «Дуэли», конечно же... А вы говорите, долой Фрейда...
UPD. По просьбам трудящихся выложила звуковую иллюстрацию: песенку о бродящих при луне скифах:
Подпись под картинкой:
Изображение скифов на вазе времён Македонского. Серебро, позолота. IV в. до н.э.
Курган «Гайманова могила». Запорожская область. Сюжет дружеской попойки.
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства — значит, текст уворован ботами или плагиаторами (что, в принципе, одно и то же).