Посвящается Аиде
serebryakovaa — как она сама выражается, пароходу журналу и человеку
Гоголь был очень расположен к Щепкину. Оба они знали и любили Малороссию и охотно толковали о ней, сидя в дальнем углу гостиной в доме Михаила Семёновича. Они перебирали и обычаи, и одежду малороссиян, и, наконец, их кухню. Прислушиваясь к их разговору, можно было слышать под конец: вареники, голубцы, паленицы — и лица их сияли улыбками.
М. А. Щепкин. Из воспоминаний о М. С. Щепкине
С ним в это время я обыкновенно заводила разговор о высоком камыше, о бурьяне, белых журавлях с красным носиком, которые при захождении солнца прилетают на хаты, крытые в старновку, о том, как гонит плечистый Яким с чубом лошадей в поле, и какая пыль поднимается их копытами. Потом заводилась речь о галушках, варениках, пампушках, коржиках...
А. О. Смирнова-Россет. Из воспоминаний о Гоголе
Аида мне его и подарила — это замечательнейшее слово — в одном из комментов.
Всласть пообсуждав и поперекатывав на языке этого ( сладкого... )
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
Гоголь был очень расположен к Щепкину. Оба они знали и любили Малороссию и охотно толковали о ней, сидя в дальнем углу гостиной в доме Михаила Семёновича. Они перебирали и обычаи, и одежду малороссиян, и, наконец, их кухню. Прислушиваясь к их разговору, можно было слышать под конец: вареники, голубцы, паленицы — и лица их сияли улыбками.
М. А. Щепкин. Из воспоминаний о М. С. Щепкине
С ним в это время я обыкновенно заводила разговор о высоком камыше, о бурьяне, белых журавлях с красным носиком, которые при захождении солнца прилетают на хаты, крытые в старновку, о том, как гонит плечистый Яким с чубом лошадей в поле, и какая пыль поднимается их копытами. Потом заводилась речь о галушках, варениках, пампушках, коржиках...
А. О. Смирнова-Россет. Из воспоминаний о Гоголе
Аида мне его и подарила — это замечательнейшее слово — в одном из комментов.
Всласть пообсуждав и поперекатывав на языке этого ( сладкого... )