![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
tamara_borisovaНачало здесь, остальное по тегу, начинать лучше снизу, поскольку в ЖЖ записи идут «вверх ногами».
12 февраля 1984
Опять же — по затронутым вопросам...
Хорольского очень даже можно понять. [1] При всём том, что на провинциальных кафедрах научного кислорода всегда в минимуме, но Сумской пед являет собой такой ноль, что бедный Хорольский решил податься в Тюмень. Понятно, хотя жалко сумских студентов того, минимального, количества, которым он был необходим. Но Пал Палыч, квартира, вернее отсутствие её, негде печататься и общаться — что скажешь?..
«Альянс с методикой, или стоит ли игра свеч» мне очень напоминает не совсем приличный анекдот (или тост грузинско-армянский?) о белой и алой розочках, которые летели по долгой дороге, а каждый ручей просил по лепестку за глоток воды. Белая — не давала лепестков, всё сохранила, но вид столь нетоварный — нет белой розы. Красная всё отдала — нет красной розы. Поскольку конец один, то просто каждый выбирает вариант «по себе».
Неприличие же — в вопросе, который венчает притчу: давать или не давать? Думаю, что история двух роз даёт основание для более диалектического вопроса. И следовательно — ответа. [2]
В 1 «Всесвіте» (который выписывает здешняя областная), в статье о немецких писателях, которые «неугодны» в ФРГ, меня абсолютно свело с ума слово «паплюжити» [3]. Любопытно, что спрашивала людей, которые вообще вне языка, о значении этого звукоряда — и отвечали правильно, в смысле «это что-то плохое, отрицательное».
Посмотрела польский фильм «Встреча в Атлантике» — муки совести предателя (гражданского, в смысле — на собраниях которые продают). Скукотливо, хотя и фильм Ежи Кавалеровича.
Жалко, что не успеваю глянуть «Обрыв», отправляюсь в некоторый вояж [прим. 6].
Графоманам [4] всегда завидовала по причине «отсутствия наличия» этой склонности. У меня всегда нежелание писать берёт верх над всеми остальными побуждениями. Правда, грешу, что дело просто в лени, которая есть мать всех пороков, а уж моих-то — это точно. Графоманство же — это одно из осуществлений трудолюбия.
Про книги в их количественном аспекте — молчу. [5] О школьной реформе — тоже. Основания разные.
Всем болящим — приветы и пожелания здоровья. Здесь грипп имеет также место, отношения с ним — в разных вариантах.
Японские хокку на тему «Дорога» — прелестны, узнаю «рідні постаті». [6]
[Приписка] Вчера была на море. Хорошо!!!
Будьте здоровы
Роспись
Примечания
1. Я писала 6 февраля:
«Хорольские уезжают из Сум, возвращаются в... Тюмень, что ли? В общем, туда, откуда приехали. Будет В. В. в университете работать.
Обещал вроде бы написать (сомнительно, конечно). А я вдруг расстроилась. Хотя никогда бы не подумала. Теперь поняла: он один из тех немногих людей, с которыми можно общаться “без заградительных сооружений”. Скоро вообще не с кем словом будет перемолвиться. Придётся писать мемуары».
В. В. Хорольский преподавал в Сумском педе зарубежку (у девчонок, Лена Кривопишина писала у него дипломную по Блоку и Йетсу), играл в нашем спектакле по «Голому королю» короля-жениха, был вместе с Г. В. в Глухове в 1982 году (она была председателем ГЭК, он членом комиссии), снабжал меня текстами английских стихотворений для переводов.
Будучи преподавателем «европейского» типа (например, мог сесть на стол во время лекции, скрестив на груди руки и болтая ногами, и так рассказывать, это в глухие-то застойные времена!), специалистом высокого класса, он тем не менее был настолько социумно наивным человеком, что однажды на политинформации в разделе «События за рубежом» сделал обзор зарубежной прессы, писавшей о продовольственных трудностях в Советском Союзе (он читал иностранные газеты на языке оригинала).
Конечно же, его же родимые студенты, у которых он был куратором, немедленно настучали в деканат, оттуда сообщили ректору, и судьба В. В. была решена.
Вопреки моим «сумлениям», он написал мне письмо, и мы какое-то время состояли в переписке, и я периодически сообщала Г. В. о важных событиях в его жизни (порой очень печальных).
2. Я советовалась с Г. В. по поводу предложения одного из преподавателей заняться под его руководством методикой и «верняком» поступать в аспирантуру «по правильным каналам».
Поскольку и наука это нулевая, и сам этот преподаватель был научным нулём, я всё же выбрала путь белой розочки.
3. Сейча-а-ас мы его «разъясним», в следующем же лоскуте...
4. Рассуждая о графоманах, я ужасалась овеществлённому времени, потраченному впустую, и сокрушалась, скольким настоящим поэтам его не хватило.
5. Я сочувствовала Г. В., пережившей ремонт и перетаскивание книг, после того как мы купили ещё один книжный шкаф, и, хотя у нас в доме книг было неизмеримо меньше, чем у Г. В., у меня было ощущение — писала я в том же письме — «будто по крайней мере библиотеку им. Крупской [ныне просто областная научная библиотека] пришлось перетаскать».
6. Белая скатерть лежит.
Из вазы варенье исчезло.
Круглый, как чаша, живот у Кривопишиной стал... —
и так далее — в «Венецианских бусах».
Ещё интересное из моего письма от 6 февраля:
«Из “Всесвіта”. Серхіо Рамірес. “Про безголів'я і сваволю”.
“Погане декламування поезії, залежно від її тривалості, підлягає штрафу від 15 до 20 реалів”.
“Якщо чесна незаміжня жінка, що живе в батька чи опікуна, зайде в певні стосунки з чоловіком нижчого стану і про це довідаються власті, а батько чи опікун дозволять їй залишатися незаміжньою, то вона має право на документ, що стверджує її невинність”».
(Перевожу:
Плохая декламация поэзии, в зависимости от её длительности, подлежит штрафу от 15 до 20 реалов.
Если невинная незамужняя женщина, живущая в доме отца или опекуна, вступит в связь с мужчиной низшего сословия и об этом станет известно властям, а отец или опекун разрешат ей оставаться незамужней, то она имеет право на документ, подтверждающий её невинность.)
12 февраля 1984
Опять же — по затронутым вопросам...
Хорольского очень даже можно понять. [1] При всём том, что на провинциальных кафедрах научного кислорода всегда в минимуме, но Сумской пед являет собой такой ноль, что бедный Хорольский решил податься в Тюмень. Понятно, хотя жалко сумских студентов того, минимального, количества, которым он был необходим. Но Пал Палыч, квартира, вернее отсутствие её, негде печататься и общаться — что скажешь?..
«Альянс с методикой, или стоит ли игра свеч» мне очень напоминает не совсем приличный анекдот (или тост грузинско-армянский?) о белой и алой розочках, которые летели по долгой дороге, а каждый ручей просил по лепестку за глоток воды. Белая — не давала лепестков, всё сохранила, но вид столь нетоварный — нет белой розы. Красная всё отдала — нет красной розы. Поскольку конец один, то просто каждый выбирает вариант «по себе».
Неприличие же — в вопросе, который венчает притчу: давать или не давать? Думаю, что история двух роз даёт основание для более диалектического вопроса. И следовательно — ответа. [2]
В 1 «Всесвіте» (который выписывает здешняя областная), в статье о немецких писателях, которые «неугодны» в ФРГ, меня абсолютно свело с ума слово «паплюжити» [3]. Любопытно, что спрашивала людей, которые вообще вне языка, о значении этого звукоряда — и отвечали правильно, в смысле «это что-то плохое, отрицательное».
Посмотрела польский фильм «Встреча в Атлантике» — муки совести предателя (гражданского, в смысле — на собраниях которые продают). Скукотливо, хотя и фильм Ежи Кавалеровича.
Жалко, что не успеваю глянуть «Обрыв», отправляюсь в некоторый вояж [прим. 6].
Графоманам [4] всегда завидовала по причине «отсутствия наличия» этой склонности. У меня всегда нежелание писать берёт верх над всеми остальными побуждениями. Правда, грешу, что дело просто в лени, которая есть мать всех пороков, а уж моих-то — это точно. Графоманство же — это одно из осуществлений трудолюбия.
Про книги в их количественном аспекте — молчу. [5] О школьной реформе — тоже. Основания разные.
Всем болящим — приветы и пожелания здоровья. Здесь грипп имеет также место, отношения с ним — в разных вариантах.
Японские хокку на тему «Дорога» — прелестны, узнаю «рідні постаті». [6]
[Приписка] Вчера была на море. Хорошо!!!
Будьте здоровы
Роспись
Примечания
1. Я писала 6 февраля:
«Хорольские уезжают из Сум, возвращаются в... Тюмень, что ли? В общем, туда, откуда приехали. Будет В. В. в университете работать.
Обещал вроде бы написать (сомнительно, конечно). А я вдруг расстроилась. Хотя никогда бы не подумала. Теперь поняла: он один из тех немногих людей, с которыми можно общаться “без заградительных сооружений”. Скоро вообще не с кем словом будет перемолвиться. Придётся писать мемуары».
В. В. Хорольский преподавал в Сумском педе зарубежку (у девчонок, Лена Кривопишина писала у него дипломную по Блоку и Йетсу), играл в нашем спектакле по «Голому королю» короля-жениха, был вместе с Г. В. в Глухове в 1982 году (она была председателем ГЭК, он членом комиссии), снабжал меня текстами английских стихотворений для переводов.
Будучи преподавателем «европейского» типа (например, мог сесть на стол во время лекции, скрестив на груди руки и болтая ногами, и так рассказывать, это в глухие-то застойные времена!), специалистом высокого класса, он тем не менее был настолько социумно наивным человеком, что однажды на политинформации в разделе «События за рубежом» сделал обзор зарубежной прессы, писавшей о продовольственных трудностях в Советском Союзе (он читал иностранные газеты на языке оригинала).
Конечно же, его же родимые студенты, у которых он был куратором, немедленно настучали в деканат, оттуда сообщили ректору, и судьба В. В. была решена.
Вопреки моим «сумлениям», он написал мне письмо, и мы какое-то время состояли в переписке, и я периодически сообщала Г. В. о важных событиях в его жизни (порой очень печальных).
2. Я советовалась с Г. В. по поводу предложения одного из преподавателей заняться под его руководством методикой и «верняком» поступать в аспирантуру «по правильным каналам».
Поскольку и наука это нулевая, и сам этот преподаватель был научным нулём, я всё же выбрала путь белой розочки.
3. Сейча-а-ас мы его «разъясним», в следующем же лоскуте...
4. Рассуждая о графоманах, я ужасалась овеществлённому времени, потраченному впустую, и сокрушалась, скольким настоящим поэтам его не хватило.
5. Я сочувствовала Г. В., пережившей ремонт и перетаскивание книг, после того как мы купили ещё один книжный шкаф, и, хотя у нас в доме книг было неизмеримо меньше, чем у Г. В., у меня было ощущение — писала я в том же письме — «будто по крайней мере библиотеку им. Крупской [ныне просто областная научная библиотека] пришлось перетаскать».
6. Белая скатерть лежит.
Из вазы варенье исчезло.
Круглый, как чаша, живот у Кривопишиной стал... —
и так далее — в «Венецианских бусах».
Ещё интересное из моего письма от 6 февраля:
«Из “Всесвіта”. Серхіо Рамірес. “Про безголів'я і сваволю”.
“Погане декламування поезії, залежно від її тривалості, підлягає штрафу від 15 до 20 реалів”.
“Якщо чесна незаміжня жінка, що живе в батька чи опікуна, зайде в певні стосунки з чоловіком нижчого стану і про це довідаються власті, а батько чи опікун дозволять їй залишатися незаміжньою, то вона має право на документ, що стверджує її невинність”».
(Перевожу:
Плохая декламация поэзии, в зависимости от её длительности, подлежит штрафу от 15 до 20 реалов.
Если невинная незамужняя женщина, живущая в доме отца или опекуна, вступит в связь с мужчиной низшего сословия и об этом станет известно властям, а отец или опекун разрешат ей оставаться незамужней, то она имеет право на документ, подтверждающий её невинность.)
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства — значит, текст уворован ботами-плагиаторами.