Zunge wie eine Zange

Ой, нога!
Ну опять же нога!

Пошла по переулку Грибоедова на улицу Декабристов на ближний базарчик — купить Великой Катерине мяса на супчики, а заодно и себе наркоманскую дозу винограда (и купила: м-м-молдову и м-м-мускат — м-м-м-м...).

Обратно шла тихо-тихо (чтобы не разбудить Герцена), нет, вру, бежала бегом, чтобы не потерять ( подарок жизни... )

Читателя-советчика-врача

И в яму, в бородавчатую темь
Скольжу к обледенелой водокачке
И, спотыкаясь, мёртвый воздух ем,
И разлетаются грачи в горячке —

А я за ними ахаю, крича
В какой-то мёрзлый деревянный короб:
— Читателя! советчика! врача!
На лестнице колючей разговора б!

1 февраля 1937

Осип Мандельштам. Куда мне деться в этом январе*

«О. М. мучительно искал, кому бы ему прочесть стихи, — никого, кроме меня и Наташи, не было. Однажды он отправился (со мной) к какому-то воронежскому писателю, кажется, к Покровскому. Нашли его квартиру в деревянном доме под горой. Покровского дома не оказалось, а может, он со страху спрятался, что было вполне естественно» (НМ-III, с. 239). H. E. Штемпель вспоминала, как однажды Мандельштам кинулся к телефону-автомату и читал новые стихи следователю НКВД, к которому был прикреплён: «Нет, слушайте, мне больше некому читать!» (Штемпель, с. 213)**».

Примечания к этому стихотворению

Всё таки полезная штука суповская статистика: пошла посмотреть журнал одного из посетивших мой ЖЖ пользователей — и нашла чудо!

Правда, чудо оказалось коротким (ЖЖ), но одна из ссылок вела на большой сайт — Анны Хоси.
И вот там я пропала на целый день — однажды, уж, наверное, с неделю назад.
Дату легко восстановить — я аж целый день молчала в ЖЖ.

И смеялась басом, и плакала... и ( опять... )