![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
tamara_borisovaЧи дома, дома пан господар?
А я знаю, що він дома,
Сидить же він в кінець стола.
А на йому шуба люба,
А на шубі поясочок,
А на поясочку калиточка,
А в тій калиточці сім шеляжечків.
Сьому, тому — по шеляжечку,
А нам, братці, — по пиріжечку.
А старим бабам — паляниці,
Щоб плодились бики і телиці,
Барани і ягниці.
Скільки кочечок, стільки дочечок;
Скільки дубочків, стільки синочків.
Приспів:
Щедрий вечір!
Добрий вечір!
Добрим людям
На здоров’я!
Українська щедрівка
Я храню этот лоскут в рукаве ещё со времени первого предновогодья: то выну, то опять засуну глубоко, ибо это хусточка* явно из бахтинской лавочки.
Но наконец решилась — поскольку поняла, что он, во-первых, не даст мне написать основной новогодний лоскут — лирический, о самой моей первой встрече с «феноменом» Нового года в моей «индивидуальной жизни», нависая над светлыми детскими воспоминаниями двусмысленной низовой тенью, — а во-вторых, он вполне «легитимен» именно в дни Нового года, когда по дворам ходит народ с колядками, желая всяческого «пложения и размножения»: урожая, богатства и прирастания семьи.
В общем, всё.
Прекращаю дальнейшие «моральные терзания» и рассказываю вам об одной новой примете.
Накануне первого (нового) Нового года я поползла (точнее, полетела) по гололёдке (бабушка Марусятм; а поскольку бабушка говорила гололё[т]ке, то в детстве я долгое время воспринимала это слово в синкретизме с полётным скольжением): затариться уже даже не кормом, а лекарствами и кое-какой едой, попутно заплатив коммуналку.
Ещё и долго колебалась: сначала зайти в аптеку и банк, а потом уж переходить дорогу, чтобы идти на базар, — или потом, возвращаясь с покупками?
Решила всё же в аптеку, где в очереди передо мной оказался парень, покупавший один-единственный презерватив.
Любовно назвав марку (вот уже и забыла, какую), он уточнил: с усиками!
Не успела я глубоко задуматься над тем, как изменились нравы, и толком вспомнить известный анекдот о том, как советский интеллигент покупал сии «резиновые изделия» (сначала робко и шёпотом, а потом, доведённый до белого каления бесцеремонностью аптекарш, громко и с нецензурной бранью), как парень, переспросив: — А он что, последний? — вдруг отказался от приобретения усатого артефакта.
И поскольку все, включая провизоршу, как-то замерли в непонимании, объяснил нам, дуракам:
— Плохая примета!
Очередь рухнула от хохота, и даже невозмутимая аптекарша почти виду не подала, как её раздражает то, что я от смеха не могу сказать, что мне нужно (а нужно мне было скучное: всякие там витамины, сердечные, обезболивающие, суставные...).
Да я и забыла, что мне нужно! Хорошо, что я всегда пишу списки — где, что и сколько мне нужно купить...
...И вот не устаю я дивиться щедрости жизни: ведь чтобы я это услышала, она заботливо придержала для меня нужную маршрутку (несколько штук прошло не остановившись), завела в аптеку, устроила так, чтобы появилась вторая аптекарша, часть длинной очереди переместилась к ней, и я оказалась вплотную за парнем...
И всё время, пока я с блаженной улыбкой ползком летела по голому льду по направлению к базару, я думала о том, что примета эта — очень хорошая.
Наш народ никаким геноцидом не убьёшь: с такой верой в приметы будут плодиться быки и телыці, бараны и ягныці: скилькы кочеч[о]к, стилькы дочеч[о]к, скилькы дубочки[в], стилькы сыночки[в].
И даже нам, старым бабам, — достанется (когда-нибудь) по паляныци**.
* Платочек, косыночка.
** Паляныця (калач): НЫ твёрдое, ЦИ мягкое. Кто не выучил — на пересдачу, в конверте иметь сим ш[э]ляжэчки[в]***.
*** Шеляг — тут.
Музыкальный киоск
Оно, конечно, всё такое шароварно-гламурное, но другого уже почти и не встретишь...
Да и всё равно очаровательное:
Слушайте, а здесь лубочная малышня — ну просто оторви да выбрось...
Ну в три же часа ночи первый к[о]ляднык мне в калитку позвонил — сам от горшка три вершка.
Хорошо, что я не спала — лоскуты тачала...
А я знаю, що він дома,
Сидить же він в кінець стола.
А на йому шуба люба,
А на шубі поясочок,
А на поясочку калиточка,
А в тій калиточці сім шеляжечків.
Сьому, тому — по шеляжечку,
А нам, братці, — по пиріжечку.
А старим бабам — паляниці,
Щоб плодились бики і телиці,
Барани і ягниці.
Скільки кочечок, стільки дочечок;
Скільки дубочків, стільки синочків.
Приспів:
Щедрий вечір!
Добрий вечір!
Добрим людям
На здоров’я!
Українська щедрівка
Я храню этот лоскут в рукаве ещё со времени первого предновогодья: то выну, то опять засуну глубоко, ибо это хусточка* явно из бахтинской лавочки.
Но наконец решилась — поскольку поняла, что он, во-первых, не даст мне написать основной новогодний лоскут — лирический, о самой моей первой встрече с «феноменом» Нового года в моей «индивидуальной жизни», нависая над светлыми детскими воспоминаниями двусмысленной низовой тенью, — а во-вторых, он вполне «легитимен» именно в дни Нового года, когда по дворам ходит народ с колядками, желая всяческого «пложения и размножения»: урожая, богатства и прирастания семьи.
В общем, всё.
Прекращаю дальнейшие «моральные терзания» и рассказываю вам об одной новой примете.
Накануне первого (нового) Нового года я поползла (точнее, полетела) по гололёдке (бабушка Марусятм; а поскольку бабушка говорила гололё[т]ке, то в детстве я долгое время воспринимала это слово в синкретизме с полётным скольжением): затариться уже даже не кормом, а лекарствами и кое-какой едой, попутно заплатив коммуналку.
Ещё и долго колебалась: сначала зайти в аптеку и банк, а потом уж переходить дорогу, чтобы идти на базар, — или потом, возвращаясь с покупками?
Решила всё же в аптеку, где в очереди передо мной оказался парень, покупавший один-единственный презерватив.
Любовно назвав марку (вот уже и забыла, какую), он уточнил: с усиками!
Не успела я глубоко задуматься над тем, как изменились нравы, и толком вспомнить известный анекдот о том, как советский интеллигент покупал сии «резиновые изделия» (сначала робко и шёпотом, а потом, доведённый до белого каления бесцеремонностью аптекарш, громко и с нецензурной бранью), как парень, переспросив: — А он что, последний? — вдруг отказался от приобретения усатого артефакта.
И поскольку все, включая провизоршу, как-то замерли в непонимании, объяснил нам, дуракам:
— Плохая примета!
Очередь рухнула от хохота, и даже невозмутимая аптекарша почти виду не подала, как её раздражает то, что я от смеха не могу сказать, что мне нужно (а нужно мне было скучное: всякие там витамины, сердечные, обезболивающие, суставные...).
Да я и забыла, что мне нужно! Хорошо, что я всегда пишу списки — где, что и сколько мне нужно купить...
...И вот не устаю я дивиться щедрости жизни: ведь чтобы я это услышала, она заботливо придержала для меня нужную маршрутку (несколько штук прошло не остановившись), завела в аптеку, устроила так, чтобы появилась вторая аптекарша, часть длинной очереди переместилась к ней, и я оказалась вплотную за парнем...
И всё время, пока я с блаженной улыбкой ползком летела по голому льду по направлению к базару, я думала о том, что примета эта — очень хорошая.
Наш народ никаким геноцидом не убьёшь: с такой верой в приметы будут плодиться быки и телыці, бараны и ягныці: скилькы кочеч[о]к, стилькы дочеч[о]к, скилькы дубочки[в], стилькы сыночки[в].
И даже нам, старым бабам, — достанется (когда-нибудь) по паляныци**.
* Платочек, косыночка.
** Паляныця (калач): НЫ твёрдое, ЦИ мягкое. Кто не выучил — на пересдачу, в конверте иметь сим ш[э]ляжэчки[в]***.
*** Шеляг — тут.
Музыкальный киоск
Оно, конечно, всё такое шароварно-гламурное, но другого уже почти и не встретишь...
Да и всё равно очаровательное:
Слушайте, а здесь лубочная малышня — ну просто оторви да выбрось...
Ну в три же часа ночи первый к[о]ляднык мне в калитку позвонил — сам от горшка три вершка.
Хорошо, что я не спала — лоскуты тачала...
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства — значит, текст уворован ботами-плагиаторами.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 17 Jan 2011 10:17 (UTC)