![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
tamara_borisovaВ украинской культуре есть (сугубо национальная) модель юмора, основанная на матриархальном укладе жизни украинцев: когда баба всяко репрессирует деда.
Уж она его и рогачом, и просто так по спиняке, а уж словесно... святых выноси!
Широко известен построенный на этой (и не только) модели рассказ Остапа Вишни «Зенитка» (а здесь — в переводе на русский для «клятых москалей», с потерей процентов девяноста всей прелести).
Я уже цитировала однажды рассказ другого автора (увы, не запомнила его фамилии), прочитанный мной в восьмидесятых годах прошлого века в сборнике рассказов (тогда молодых) писателей:
«Посеред вулиці Петра Пилиповича розморює ще дужче, дядько важко налягає мені на плече й горлає на весь куток:
Бог — создатель цього свєта,
На котором ми жівйом.
Дядькові Петрові многая лєта,
Многая лєта пропойом.
За його здоровля, за його здоровля,
За його здоровля крикнемо: «Вра-а!».
Коло криниці Ліда Хаврунова, дядькова сусідка, бере воду.
– Ото зараз баба дідові зрадіє! — сміється до нас. — Не знатиме, де й посадовити.
– А вона в мене завсігди радіє, коли з походу додому живий-здоровий повертаюся. Вона в мене ха-роша баба, от вона в мене ха-ро-ша!».
...............
«Тоді, мовби враз протверезівши, відчиняє хвірточку, несміливо ступає на подвір’я, вбирає голову в неосяжні плечиська, весь насторожується, скрадливо й вичікувально озирається навсібіч. З буди, сонно позіхаючи, виповзає Барбос, рудий песюра з обрубаним хвостом.
– Барбосю, наша мама вдома? Кажеш, нема? Ну то й слава богу! Не буде кому терендіти».
А сегодня мне преподнесла подарок жизнь — когда я возвращалась в маршрутке с дальнего кладбища, где похоронены мои родители.
На одной из остановок по ступенькам микроавтобуса быстро поднялась довольно бодрая ещё старушка — и скомандовала своему более дряхлому (или просто слабому и больному) супругу:
— Пиднима́йся скори́шэ!
— А якщо́ нэ получаеться? — отвечал тот, с трудом вскарабкавшись на первую от земли и переводя дух на второй.
— Трэ́ба, шоб получилось! — отвечала строгая жена...
— ...Нэ крычи́ть на ди́да! — сделали ей шутливое замечание пассажиры.
— И крычать буду, и щэ й палкой [дедовой палкой, ей палка явно не понадобится ещё лет десять] надаю! Щэ й по пы́ци* натовчу... — мгновенно отшутилась старушка под одобрительный смех пассажиров, состоящих из коренного населения бывшей сельской окраины и из посетителей кладбища, вооружённых вениками, лопатами, граблями и прочими орудиями труда.
Ну а зенитки у нас всегда под рукой.
* Пика [пы́ка] — морда, рожа.
Киномузыкальный киоск
Уж она его и рогачом, и просто так по спиняке, а уж словесно... святых выноси!
Широко известен построенный на этой (и не только) модели рассказ Остапа Вишни «Зенитка» (а здесь — в переводе на русский для «клятых москалей», с потерей процентов девяноста всей прелести).
Я уже цитировала однажды рассказ другого автора (увы, не запомнила его фамилии), прочитанный мной в восьмидесятых годах прошлого века в сборнике рассказов (тогда молодых) писателей:
«Посеред вулиці Петра Пилиповича розморює ще дужче, дядько важко налягає мені на плече й горлає на весь куток:
Бог — создатель цього свєта,
На котором ми жівйом.
Дядькові Петрові многая лєта,
Многая лєта пропойом.
За його здоровля, за його здоровля,
За його здоровля крикнемо: «Вра-а!».
Коло криниці Ліда Хаврунова, дядькова сусідка, бере воду.
– Ото зараз баба дідові зрадіє! — сміється до нас. — Не знатиме, де й посадовити.
– А вона в мене завсігди радіє, коли з походу додому живий-здоровий повертаюся. Вона в мене ха-роша баба, от вона в мене ха-ро-ша!».
...............
«Тоді, мовби враз протверезівши, відчиняє хвірточку, несміливо ступає на подвір’я, вбирає голову в неосяжні плечиська, весь насторожується, скрадливо й вичікувально озирається навсібіч. З буди, сонно позіхаючи, виповзає Барбос, рудий песюра з обрубаним хвостом.
– Барбосю, наша мама вдома? Кажеш, нема? Ну то й слава богу! Не буде кому терендіти».
А сегодня мне преподнесла подарок жизнь — когда я возвращалась в маршрутке с дальнего кладбища, где похоронены мои родители.
На одной из остановок по ступенькам микроавтобуса быстро поднялась довольно бодрая ещё старушка — и скомандовала своему более дряхлому (или просто слабому и больному) супругу:
— Пиднима́йся скори́шэ!
— А якщо́ нэ получаеться? — отвечал тот, с трудом вскарабкавшись на первую от земли и переводя дух на второй.
— Трэ́ба, шоб получилось! — отвечала строгая жена...
— ...Нэ крычи́ть на ди́да! — сделали ей шутливое замечание пассажиры.
— И крычать буду, и щэ й палкой [дедовой палкой, ей палка явно не понадобится ещё лет десять] надаю! Щэ й по пы́ци* натовчу... — мгновенно отшутилась старушка под одобрительный смех пассажиров, состоящих из коренного населения бывшей сельской окраины и из посетителей кладбища, вооружённых вениками, лопатами, граблями и прочими орудиями труда.
Ну а зенитки у нас всегда под рукой.
* Пика [пы́ка] — морда, рожа.
Киномузыкальный киоск
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства — значит, текст уворован ботами-плагиаторами.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 12 Apr 2012 21:21 (UTC)no subject
Date: 12 Apr 2012 21:46 (UTC)И после музыкальной книжки. :(