Дырка от бублика

Что в имени тебе моём? Оно умрёт, как шум печальный Волны, плеснувшей в берег дальный, Как звук ночной в лесу глухом.

Оно на памятном листке
Оставит мёртвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.

Что в нём? Забытое давно
В волненьях новых и мятежных,
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.

Но в день печали, в тишине,
Произнеси его тоскуя;
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я.
А. С. Пушкин

А чтобы вам было чем заняться, пока я пишу совершенно неожиданный дыбр о пользе попы (да-да-да, сегодня тому были ярчайшие доказательства!), выполняю давнее обещание — рассказываю об одной фоно- и лексико-семантической забаве, гарантированно отнимающей у народонаселения вечер, а то и целый день.

О ней мне сообщила Елена Сергеевна Зинькевич: она и сама с увлечением проделала эти нехитрые, но времяёмкие, хоть и очень увлекательные экзерсисы по отношению к себе, своим знакомым, а прежде того — к композиторам и прочим деятелям искусства, науки и культуры, и меня увлекла настолько, что я бросила все галерные работы, даже самые срочные, и сидела целый вечер.

Испросив позволения у Елены Сергеевны, я наконец предлагаю истомлённой в ожидании публике эту народную забаву.

Итак, однажды я получила от Е. С. письмо, в котором среди прочего говорилось:

«А теперь об именах. Прочитала как-то у Битова: он решил проверить писательские имена — по принципу анаграмм. Знаете, когда из одного слова “вынимают” все слова, которые из него можно составить. Играют ещё — кто больше слов найдёт, кто наиболее интересные — а не всякие там односложные. Можно использовать только те буквы, которые есть в слове. Вот он взял — “Александр Пушкин” и ещё кого-то. Получились потрясающие вещи: в имени закодировано многое — в характере, судьбе и т.п. Я тут же села проверять по композиторам. Взяла Шостаковича и Глинку. Поразительные вещи!
А в четверг у меня была кафедра, и на неофициальную часть я приготовила такой анализ всех своих кафедралов, включая себя. До чего интересно!
Конечно, среди слов много всякого мусора (особенно односложного). Но ключевые слова — точно соответствуют человеку. И — главное — у других-то таких слов нет! У других — их слова, соответствующие им!
“Продаю” эту игру — играйте!».

Я долго колебалась, когда вам дать свои результаты: в комментах после или в лоскуте сразу?
И придумала дать их сразу, но под катом: у кого достанет сил вытерпеть и посмотреть после того как сделает своё, тот заглянет под кат потом.
Кому для полёта собственной мысли нужен некий аналог, образец, «паттерн», может раскрыть сразу...

Однако предупреждаю: я как человек, испорченный специальным образованием, пошла по пути накладывания на исследуемый объект тематической сетки, это делать вовсе не обязательно, можно ограничиваться лишь тем описанием ореола фоносемантических и лексических ассоциаций, которым обладают ключевые слова, как это сделала Елена Сергеевна по отношению к коллегам или композиторам (даю тоже под катом перед своим текстом, естественно, без называния имён и указания «личностносличительных», то есть идентифицирующих с конкретной личностью черт).

А почему дырка от бублика?

Однажды Галина Васильевна так определила в споре с А. П. Журавлёвым, автором книги «Звук и смысл», в которой как раз описывалась придуманная им лингвистическая теория содержательности звуковой формы в языке (они тогда вместе с Г. В. работали в Калининграде), суть его экспериментов, базировавшихся на компьютерном обсчёте статистических данных:
– Вы бульдозером окапываете розы, а в итоге всё равно получите дырку от бублика, потому что язык — это живой организм, и он всегда будет уходить от машинных обсчётов, поскольку никакая машина не в состоянии обсчитать все возможные генетические изменения и мутации, обеспечивающие языку жизнеспособность благодаря разнообразию вариантов...



Потом на основе этих «бульдозерных» разработок была создана система ВААЛ, и лингвистика там оказалась окончательно погребённой под валом земли из бульдозерного ковша: программа коммерциализировалась, извратилась, и ныне она известна широкой публике по сайтам типа «узнай своё имя» или «генерация имени бренда» (читайте повнимательнее, а то я поначалу очиталась, прочитав как «генерация бреда»)...

...Однако то, чем мы будем заниматься, всё-таки предполагает скорее «ручное вскапывание» грунта у роз, к тому же польза от него неоспоримая: во-первых, развиваются навыки комбинаторики, во-вторых, обогащается лексический запас.

Да, и два необходимых примечания: 1) женщины должны указывать девичью фамилию, а при анализе имени и фамилии в замужестве можно увидеть те судьбоносные изменения, которые принимает женщина, беря фамилию мужа (я фамилии никогда не меняла, потому могу высчитать лишь гипотетически); 2) в случае, если имя и фамилия очень короткие и комбинаторика не впечатляющая, можно добавить отчество.

И последнее. Результаты можете оставить у себя, можете сделать отдельный пост (а сюда при желании бросить ссылочку), можете написать сюда в коммент.
А можете вообще ничего не делать, даже не читать лоскута — оставить воздух, пробел, дырку от бублика...

За лопаты, товарищи?

( Посмотреть, как мы окапываем розы... )

Встреча трёх цивилизаций

Это опять всё ещё не попа, важная вещь в хозяйстве, — а неожиданный подарок жизни.

( Дело было так... )

Спасение челюскинцев,

или Старый друг лучше новых двух

В феврале 1934 года, раздавленный льдами в Чукотском море, затонул пароход «Челюскин». Один человек погиб, а 104 члена экипажа высадились на лёд океана. Часть грузов и продовольствия удалось с парохода снять. Такая колония людей на льду Северного Ледовитого океана — случай неслыханный. <...> Группа с пятью самолётами погрузилась во Владивостоке на пароход «Смоленск» и доплыла до северной части Камчатки. Далее самолёты были выгружены, и путь был продолжен по воздуху. Пивенштейн <...>, отремонтировав подручными средствами самолёт, прилетел в Ванкарем и перевозил спасённых челюскинцев в бухту Провидения, где их ждал пароход.
А. А. Щербаков. Спасение «Челюскина»

( Как уже все узнали... )

К вопросу о технике

Разве вещь хозяин слова? Слово — Психея. Живое слово не обозначает предмета, а свободно выбирает, как бы для жилья,
ту или иную предметную значимость, вещность, милое тело.

И вокруг вещи слово блуждает свободно, как душа вокруг брошенного, но не забытого тела.
Осип Мандельштам. «Слово и культура»

( А вот и живая иллюстрация подоспела... )